Отморозки (СИ)

- Четвертого гвардейского гренадерского полка.

- Так, дальше?

- Обер-лейтенант Шоппе и гауптман Кёстер - дежурные офицеры нашего штаба. И майор Крампе - дежурный офицер штаба корпуса. Все.

- Я умею считать до десяти. Кто десятый? Быстро!

- Я...

Львов хмыкнул и чуть заметно кивнул. Державший пленника унтер, зажал ему рот рукой и как учили, коротким рывком свернул шею.

- Вот что, мужики: нечего нам ждать. Аккуратно заходим в особняк, вяжем четверых офицеров, остальных - кончать. Штатских пока не трогать.

- Донесут, ваше благо... то есть, командир...

Львов усмехнулся:

- Ну, это - вряд ли... Пошли, обормоты, хрена ли расселись?

Полтора взвода почти бесшумно набежали на имение и просочились внутрь...

-...Оставьте меня! Я желаю говорить, и я буду говорить! - орал пьяный до невменяемости пан Туск. - Только в союзе с Польшей, Европ-па... пшепрашем... Европа может остановить это русское варравст... враварст... вар-вар-ство! Кто пьян? Я? Я не пьян! Я вполне твердо стою на ногах и даже могу танцевать поло-о-о-онез... А я буду танцевать! Кто посмеет остановить ясновельможного шляхтича, а? Вот то-то, господа офицеры! Ще кайзер не сгинел! За что?!

Последняя реплика относилась к бравому майору Пургольду, который дал в ясновельможную морду за оскорбление его величества. Туск упал, и больше не вставал, но когда обеспокоенный Валевский нагнулся над ясновельможным паном, выяснилось, что он банально заснул. Несколько дюжих слуг утащили его отсыпаться, в благодарность за что пан Туск основательно обмочил своих носильщиков вместе со своими штанами.

- Уф! - тяжело вздохнул старый Франц, когда пьяного унесли. - Извините, господин генерал, но он не отпускает жену в гости одну. Приходится терпеть...

- Ну что вы, что вы, дорогой мой, - Ципсер благосклонно улыбнулся и погладил по голове сидевшую рядом с ним Малгожату Туск. - Вам совершенно незачем извиняться: все радости жизни обязательно сопряжены с какими-то неприятностями. Вот, например: война - это, безусловно неприятность, но если бы не война, я был бы лишен удовольствия познакомиться с вами и воспользоваться вашим гостеприимством. Такова судьба рода человеческого.

- Да, да, да. Война - ужасная неприятность - покивал головой Валевский. - Но...

- Но ты, пшек, даже представить себе не можешь, насколько эта неприятность велика!

Малгожата Туск завизжала, Франц Валевский икнул, и лишь генерал-майор Ципсер сохранил молчание при появлении в зале нового гостя. Впрочем, Ципсер молчал только потому, что незваный гость сильно ударил его рукоятью кинжала чуть ниже уха и генерал свалился с кресла, точно куль с грязным бельем. Но молча...

- Оружие - на пол! - рявкнул гость с погонами русского штабс-капитана. - Руки вверх! Немцы - подходим по одному, сообщаем свое имя и звание. Остальные - на пол, мордами вниз и руки держим на виду. Кто дернется - стреляем без предупреждения. Выполнять!

Первый из немецких офицеров шагнул вперед с поднятыми руками. Его мгновенно обыскали крутя в разные стороны, точно портновский манекен, затем стремительно скрутили руки за спиной, стреножили ноги...

- Второй пошел! - приказал Львов.

Та же процедура, занявшая не более минуты...

- Третий пошел!.. Четвертый пошел!.. Пятый...

На пятом вышла заминка: обер-лейтенант Ребер рванулся из рук охотников и попытался вырвать из кармана маленький 'Маузер ТР' . Но тут же грохнул выстрел, и Ребер распластался на полу с простреленной головой. Больше эксцессов не последовало, а майор Крампе даже предупредил, что у него в кармане лежит маленький браунинг.

Наконец последнего офицера скрутили, и короткую колонну немцев повлекли к выходу. Тут хозяин имения решился подать голос:

- Позвольте мне встать, господин штабс-капитан. И разрешите поздравить вас с блестяще проведенной операцией. Помню, во время маневров девяносто третьего года...

- Заткнись, пшек! Будешь говорить, когда тебя спросят! Аксенов! Ко мне, бегом!

К Львову подбежал невысокий, гибкий, словно плеть брюнет цыганистого вида.

- Слушаю, командир.

- Возьми с собой четверых и дуй в конюшню. Возьмешь пару коней получше и - летом к есаулу! Передашь, что имение взято, 'двести', 'триста' нет, пусть идет к нам. Повтори?

Аксенов повторил и уже готов был бежать, исполнять, но тут голос снова подал Валевский:

- Я бы настоятельно попросил, господин штабс-капитан, предупредить вашего солдата, чтобы он не смел трогать жеребцов английской скаковой породы. Они, знаете ли, стоят столько, что на них можно целую роту купить. Я ими очень доро... А-А-А!

Маркин окончательно победил Львова, сохранявшего еще какие-то понятия начала ХХ века, и с наслаждением врезал с оттяжкой сапогом по зубам лежавшего поляка.

- Ты, мразота, своих кляч ценишь больше, чем жизнь русского солдата? А ты не забыл, сволочь, что твоя родина воюет, и каждый воин - твой защитник? Забыл. А я тебе сейчас напомню.

Он коротко, без замаха ударил ногой. Теперь в бок...