Отморозок Чан 2: Гелион

Хотелось упасть на колени и заплакать. Всё, за что я боролся, всё, ради чего жил – рухнуло. Неужели теперь я стану заднеприводным китайцем, облачусь в эту всю лакированную кожу, прищеплю прищепки с кисточками на соски и буду ебать мужиков, попивая через трубочку смузи из киви и звонко хохоча? Хотя… Киви сейчас хуй найдешь, так что есть ещё шансы на спасение. Да и что за стереотипное представление геев? Уверен, они не такие.

Сука, блять! Ну вот! Началось! Я уже их защищаю…

Так, надо успокоиться. Я не пидор и никогда им не стану.

Ладно, понятно, что я что-то в прошлом неправильно понял, и мне просто показалось, что я трахнул мужика, и мне это понравилось. Опустим это пока. Сейчас важно то, что мне всё-таки надо попасть в этот лес, и не зря, значит, я испытываю такое непреодолимое желание туда попасть, хотя нихуя не понимаю для чего. Ну и теперь я знаю, что забыл всё не внезапно и не случайно: я знал заранее, что так будет. Короче, очень странная хуйня творится, но лучшее, что я могу сейчас сделать: пиздовать в глухой лес к ебучей отметке. Без компаса…

Сука, блять, компаса-то нет…

Ой, да и хуй с ним, что-нибудь придумаю. Что-то слышал про то, что мох растёт только на севере или что-то типа того. Полярная звезда, листики на лужах, медвежье говно – хуй знает, что это всё значит, но как-нибудь сориентируюсь, я же не еблан – я теперь учёный, дохуя слов знаю. Хотя, если действительно трахнул мужика, то еблан, конечно…

Как оказалось, переживал за компас я зря. В деревне была организована стоянка: засыпанная гравием площадка за домами, у самого леса. Видимо, тут парковались те самые грузовики, потому что кроме как отсюда, они больше не могли ниоткуда ехать. Короче, от площадки в лес уходила тропа. Не широкая – машина там бы не проехала, но вполне себе заметная, и, сверившись с картой я понял: она точно, блять, ведёт к этой самой злоебучей отметке на карте. Ну как точно: скорее всего, блять.

Уже темнело, а шароёбиться по лесу впотьмах не хотелось, так что решил заночевать тут.

Вариантов по ночёвке было немного: спать на улице в надежде, что ночью меня не трахнет бредущий мимо места моей ночёвки медведь, или спать в одном из домов в надежде, что туда ночью не заберётся и не трахнет меня бредущий мимо места моей ночёвки медведь. Короче, выбор был сложный, потому как с одной стороны лучше пусть меня трахнут под звёздным небом, так как-то романтичнее, а с другой – в доме есть маленький шанс, что дырявые стены приглушат звук моих перепуганных воплей в достаточной мере, чтобы их не услышали другие медведи и тоже не подтянулись меня трахнуть.

Вообще, я не уверен, что медведи любят трахать мужиков, но у меня в подземке был знакомый – Лёха Рыбак, так вот он пиздец как любил рыбу, настолько любил, что первым делом, как оказывался на любой станции, где давненько не бывал, у каждого торгаша выспрашивал, нет ли свежей или хотя бы солёной рыбки. Лёха Рыбак был человеком, который казался всем нам убеждённым, даже радикальным гомофобом, всем сердцем радеющим за целомудрие мужского очка. Короче, кончилась эта история тем, что Лёху застали ебущимся с каким-то бродягой, за банку тушняка. Хотело бы я сказать, что Лёха в те времена бедствовал и даже голодал, и что именно голод и безысходность довёли его до того, что он отдался бродяге в обмен на банку тушёнки, да вот только тушёнку получил бродяга, а Лёха – бродяжью сардельку в своё очко. С тех пор Лёха сменил навес с "Рыбака" на "Шлёп-шлёп", потому что, по слухам, именно с таким звуком яйца бродяги шлёпали Лёху по жопе.

Много голубоватых историй случалось в моей жизни, и странно, как это я сам не стал при таких раскладах пидором, но это я к чему вспомнил-то про Лёху Шлёп-шлёпа: медведи тоже пиздец как любят рыбу, и про них тоже мало кто подумает, что они любят ебать мужиков. Так что если кому-то и кажется, что быть изнасилованным геем-медведем – это маловероятный исход ночёвки на природе, то только потому, что этот "кто-то" нихуя не соображает в медведях.

Короче, решил ночевать в доме, потому что звёздное небо – это для пидоров.

Сказать легче чем сделать: пространство вокруг домов заросло двухметровой крапивой, и пришлось минут десять хуярить её палкой и приминать к земле, чтобы добраться до входа в единственный в деревне не обрушившийся полностью или частично дом. Кстати, по пути я ещё и споткнулся о валяющийся на земле забор и, упав мордой вперёд, обжёг-таки её, морду, о крапиву. Теперь ебло сильно чесалось, и было обидно, потому что я столько сил потратил на то, чтобы такого не произошло.