Отныне и навеки

Отпив кофе и наблюдая за Дэниелом, который готовил завтрак с ложкой в руке, она чувствовала, будто переродилась. Не только дом изменился ночью, но и она сама. Воспоминания о том, как они занимались любовью, были слегка туманны, но она помнила чувство удовольствия, которое разлилось по телу. Она будто на мгновение покинула свое тело. От одной мысли об этом Эмили заерзала на стуле.

Оставив вафли готовиться, Дэниел сел напротив нее и сделал глоток кофе.

– Кажется, я еще не сказал «доброе утро», – сказал он.

Он потянулся через стол и взял ее лицо в свои ладони. Но прежде чем он смог поцеловать ее, раздался резкий писк, испортивший момент.

Эмили и Дэниел резко отстранились.

– Что это? – воскликнула Эмили, закрывая уши.

– Сигнализация! – выкрикнул Дэниел, оглядываясь на вафельницу, от которой исходили клубы черного дыма.

Эмили вскочила со стула, когда искры полетели в ее сторону. Дэниел быстро принял меры, схватив полотенце, чтобы потушить огонь.

Кухня была вся в дыму, и Дэниел с Эмили закашлялись.

– Думаю, Серена уже не вернется за вафельницей, – сказала Эмили.

*

Позавтракав, они принялись за ремонт дома. Дэниел поднялся на крышу, чтобы проверить ее состояние.

– И как? – с надеждой спросила Эмили, когда он спустился с чердака.

– Кажется, все в порядке, – сказал Дэниел. – Она немного пострадала. Сложно сказать. Мы не узнаем, насколько все плохо, до следующей бури. А тогда, к сожалению, мы, возможно, прочувствуем это.

Он вздохнул.

– Если в ближайшем будущем не предвидится еще одной бури, я думаю, все будет в порядке.

– Будем надеяться, – ответила Эмили тоненьким голоском.

– Что не так? – спросил Дэниел, заметив ее подавленное настроение.

– Просто это слегка угнетает, – сказала Эмили. – Ходить по дому, исследуя, что сломано или повреждено. Почем бы вместо этого не поработать во дворе. По крайней мере, там солнечно.

День был чудесным. Казалось, буря прогнала весну, пробудив лето.

– У меня есть идея, – сказал Дэниел. – Я не показывал тебе свой розовый сад?

– Нет, – ответила Эмили. – Я бы с радостью посмотрела.

– Идем.

Он взял ее за руку и повел через двор, затем по узкой улочке в сторону океана. Когда они шли по мощеному склону, Эмили услышала шум океана. От вида перехватывало дух.

Впереди виднелись заросли, и, казалось, прохода нет. Но Дэниел повел ее прямо, убрав огромную ветку с пути.

– Место немного скрыто от глаз. Осторожно, не зацепись одеждой.

Эмили охватило любопытство, и она последовала за Дэниелом через открытый им проход. Когда она увидела, что скрывалось за ним, у нее перехватило дыхание. Розы всех возможных цветов были просто повсюду. Красные, желтые, розовые, белые и даже черные. Если бальный зал с витражным окнами, создающими невероятное освещение, был впечатляющим, то этот вид волновал еще сильнее.

Эмили покружилась, чувствуя себя более свободной и живой, чем когда-либо в своей жизни.

– Он пережил бурю, – сказал Дэниел, пробираясь сквозь листву позади нее. – Я не был уверен, что переживет.

Эмили обернулась и обняла его, откинув голову и позволив взъерошенным волосам упасть на спину.

– Он потрясающий. Почему ты прятал его от меня?

Дэниел крепко ее обнял, вдыхая ее запах, смешанный с резким ароматом роз.

– Я вожу сюда не всех девушек, с которыми встречаюсь.

Эмили слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

– А мы встречаемся?

Дэниел поднял бровь и улыбнулся.

– Ты мне скажи, – сказал он с намеком.

Эмили встала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.

– Такой ответ годится? – мечтательно произнесла она.

Она высвободилась из его объятий и принялась более тщательно рассматривать сад. Цвета были потрясающими.

– Как долго он здесь? – восхищенно спросила она.

– Ну, – сказал Дэниел, опустившись на землю на небольшой полянке, – я посадил их, когда вернулся из Теннеси. Садоводство и фотография. В молодости я увлекался не мужскими занятиями, – добавил он, смеясь.

– Зато теперь ты настоящий мужчина, – ответила Эмили с улыбкой.

Она подошла к Дэниелу, расслабленно растянувшемуся на земле, словно кот, в тени листьев. Эмили легла рядом, положив голову ему на плечо, и почувствовала сонливость, будто она могла уснуть прямо здесь.

– Когда ты был в Теннеси? – спросила она.

– Это неприятная часть моей жизни, – сказал Дэниел тоном, по которому было понятно, что ему неудобно об этом говорить. Дэниел всегда был скрытным, мало говорил о себе. Он больше любил действовать, был практичным. Разговоры, в частности на темы с эмоциональной нагрузкой, не были его сильной стороной. Но Эмили разделяла это его качество. Ей также было трудно проявлять себя.

– Я был молод, – продолжил Дэниел. – Мне было всего двадцать. И я был глуп.

– Что-то случилось? – мягко спросила Эмили, стараясь не спугнуть его.

Ее рука лежала у него на груди, она поглаживала его, ощущая рельефные мышцы через футболку. Когда Дэниел говорил, она слушала, прислонившись ухом к его груди, чувствуя вибрации его голоса.

– Я сделал кое-что, чем не горжусь, – сказал он. – У меня была на то причина, но от этого мой поступок не выглядит лучше.

– Что ты сделал? – спросила Эмили.