Отныне и вовек

– Прости, если я оскорбил тебя. – Он наклонился и поднял фрак. Он задавался вопросом, а не была ли она немного не в себе. А Джессика вдруг почувствовала себя лучше. Она знала, что поступает правильно. Может быть, никто с ней не согласится, но она была в этом уверена.

– Ты даже не хочешь детей. – Смехотворное обвинение, высказанное в пять утра, стоя завернутой в лоскутное одеяло и разговаривая с мужчиной во фраке.

– А ты хочешь?

– Возможно.

– Чушь. Все это – ерунда, Джессика. Но я не собираюсь с тобой спорить. Тебе известно мое мнение. Я тебя люблю и хочу на тебе жениться. Когда утром ты придешь в себя, позвони.

Джеффри многозначительно посмотрел и покачал головой, потом, подойдя к ней, поцеловал ее в макушку.

– Спокойной ночи, дорогая. Утром тебе будет лучше.

Она не произнесла ни слова, но когда Джеффри ушел, сложила все его подарки в большую белую коробку, которую он принес. Утром она отошлет все туда, где он остановился.

Может быть, она сумасшедшая, но у нее не было сомнений в правильности поступка. Она еще никогда за свою жизнь не была так уверена. Джессика положила жемчужные сережки на ночной столик, сна не было ни в одном глазу. Она стояла счастливая и нагая в гостиной, попивая дымящийся черный кофе, когда солнце осветило холмы. Портрет занял свое прежнее место над камином.

Глава 36

– Как твой кавалер?

После долгой прогулки верхом Джессика пила холодный чай с тетушкой Бет. Она была необычно спокойной.

– Какой кавалер? – Джессика не шутила.

– Понимаю. Будем играть в кошки-мышки или ему отказано? – Глаза тетушки Бет пробежали по ее лицу, и Джессика отважилась на улыбку. В самом деле, кошка и мышка.

– Ваша взяла. Впал в немилость.

– Какие-то особые причины? – Впервые она была удивлена. – Я видела вашу потрясающую фотографию, снятую на каком-то приеме в Лос-Анджелесе.

– Где, черт побери, ты ее видела?

– Ого-го. Он, должно быть, точно впал в немилость! В лос-анджелесской газете. Что-то о приеме в консульстве, правильно? Целая толпа знаменитостей сшивалась вокруг тебя.

– Я не заметила. – В голосе Джесси сквозило уныние.

– Я поражена.

Джесси тоже. Но скорее неприятно поражена. Она размышляла о том, кто еще видел фото. Ей не хотелось, чтобы ее имя связывали с Джеффри. Ну хорошо – как и все остальное, слухи в конце концов улягутся. Гораздо труднее придется Джеффри.

Он должен встречаться со всеми этими людьми. А она – нет.

– Он сделал какую-то подлость или просто оказался скучным? Может быть, мне не следует совать нос в чужие дела?

– Конечно, нет. Я просто не могла, вот единственная причина. Я хотела заставить себя любить его. Но не смогла. Джеффри – совершенство. У него есть все. Что он только не делал ради меня! Но.., я.., я не могу объяснить это, тетушка Бет. У меня такое чувство, будто он пытался вылепить из меня то, что ему было нужно.

– Неприятное чувство.

– Я не могла избавиться от ощущения, что он проверяет меня, как скаковую лошадь. Мне было так.., так одиноко с ним. Разве это не сумасшествие?

Джессика рассказала Бетани о платье и серьгах с бриллиантами.

– Я должна была быть без памяти от радости. А получилось наоборот. Все напугало меня. Слишком.., не знаю. Мы – чужие.

– Любой человек сначала кажется чужим. – Джессика задумчиво кивнула и допила охлажденный чай. – Он казался достаточно привлекательным, но если нет особого влечения, какого-то волшебства.., то все теряет смысл.

Фраза заставила Джессику мыслями вернуться к той ночи.

– От страха я не слишком вежливо пошла на попятный. Я чуть не рехнулась. – Она улыбнулась при этом воспоминании, Бетани засмеялась.

– Что, вероятно, только пошло ему на пользу. Он выглядел таким пристойным.

– Несомненно. На нем был фрак, когда я начала выпендриваться и чуть ли не швыряться вещами. На следующий день я отослала назад все его подарки.

– Ты зашвырнула их к нему в окно? – Бет выглядела невероятно довольной, имея все основания надеяться, что Джессика так и поступила. Мужчинам нужны острые ощущения.

– Нет. – На мгновение Джессика залилась краской. – Я распорядилась, чтобы их доставил один из помощников с твоего ранчо.

– Так вот чем они занимаются днем.

– Извини.

– Я шучу. Уверена, кто бы это ни был, он получил огромное удовольствие.

Они посидели еще недолго, Джессика стала хмуриться.

– Знаешь, что меня еще раздражало?

– Я вся сгораю от нетерпения услышать.

– Прекрати меня дразнить, я серьезно. – Однако ей была по душе словесная пикировка с Бетани. – Он не хотел иметь детей.

– Так же, как и ты. Чем же это тебя раздражало?

– Хороший вопрос, но что-то со мной происходит. По-моему, мысль о детях меня больше не пугает. Я все еще думаю, что.., не знаю. В любом случае я слишком стара, но я…

Джессика знала, что была не слишком стара, однако хотела, чтобы кто-то посторонний сказал ей об этом.

– Ты хочешь ребенка? – Бет была ошеломлена. – Ты это имеешь в виду?

– Не знаю.

– Ну конечно, в твоем возрасте еще не слишком поздно.

Тебе нет и тридцати двух. Но должна признаться, я поражена.

– Почему?