Отныне и вовек

– Потому что твой страх проник так глубоко. Вот уж не думала, что ты когда-нибудь будешь настолько уверена в себе, чтобы выдержать это соревнование. А что, если у тебя родится красивая дочурка? Подумай об этом. Для матери подобное может быть очень тягостным.

– И по всей видимости, весьма стоящим. Я не слишком банальна? Какое-то время меня раздражали подобные доводы, но не хватало смелости поделиться с кем-нибудь своими сомнениями. Для всех я деловая женщина, модница, детоненавистница, а сейчас – счастливая разведенная жена. Наступает момент, когда полностью меняешься внутри, однако никто не спешит отдирать прежние ярлыки.

– Тогда сожги их. Да, конечно, кое-что у тебя есть: ты избавилась от мужа, от магазина и от города. Осталось изменить совсем немного. – Бетани говорила печально, но с любовью к Джессике. – И к черту все ярлыки. Есть много того, что нам не под силу изменить, но если что-то и можно, не сомневайся и получай от этого удовольствие.

– Ты только представь себе – иметь ребенка… – Джессика сидела, улыбаясь, погруженная в свои мысли.

– Лучше ты представь себе. Я уже и вспомнить-то не могу да и не уверена, хочу ли. Я никогда не была настроена особенно романтично по поводу детей, однако очень сильно люблю Астрид.

– Знаешь, похоже, я прожила несколько глав из своей жизни, а теперь готова двигаться дальше. Не безжалостно расстаться с прошлым, а всего лишь продолжать движение вперед. Как в путешествии. Мы достаточно долго находились в одной и той же местности, пора трогаться. Вот что произошло. Я просто-напросто шла к другим пунктам, к другим потребностям, тетушка Бет, я чувствую себя заново родившейся.

Единственное, что у меня вызывает грусть, – мне не с кем поделиться своими переживаниями.

– У тебя могло бы получиться с Джеффри. Только подумай, что ты упустила!

Однако в глубине души тетушка Бет считала, что Джессика ничегошеньки не потеряла. В том человеке было недостаточно огня, отваги и сокровенных мечтаний. Он шел по проторенной тропе. Помимо всего прочего, как с ним было бы скучно. Она знала, что Джесси поступила правильно. Бетани задумалась на минуту о непредсказуемости реакции Джесси.

– Что-то еще беспокоило тебя в последнее время?

– Не уверена, что поняла.

– Поняла-поняла. Вполне. Ты не только уверена в том, что я имею в виду, но и в остальном. Осмелюсь заметить, что именно в этом и заключалась проблема с Джеффри, не правда ли? Дело было не в нем.

Джессика хохотала, но не призналась бы ни в чем.

– Ты слишком хорошо меня знаешь.

– Да, и ты наконец начинаешь узнавать себя. Я рада. Но что ты собираешься с этим делать?

– Я думала о том, чтобы исчезнуть на пару дней.

– Тебе ведь не нужно мое разрешение, правда? – Тетушка Бет смеялась, а Джессика отрицательно покачала головой.

* * *

Она выехала в шесть на следующий день, когда солнце взошло над холмом тетушки Бет. Ей предстоял долгий путь.

Шесть часов, возможно, семь, а она хотела быть там вовремя.

Джессика надела светлую рубашку и юбку, в которой было прохладнее, чем в брюках. Она прихватила с собой полный термос охлажденного кофе, сандвичи, целую сумку яблок, а также орешки и печенье, которые несколько дней назад принес работник с ранчо. Она была полностью снаряжена. И полна решимости. А также – страха.

За последние два месяца они обменивались письмами два-три раза в неделю. Их содержание очень изменилось. Прошло четыре месяца с тех пор, как Джессика последний раз виделась с ним. Четыре месяца с тех пор, как Ян повернулся к ней спиной и вышел. За это время многое изменилось. Они оба стали осторожнее в своих письмах. Заботливыми, испуганными, даже безрассудно веселыми. Взрывы смеха проникали на каждую страницу, равно как и глупые замечания, случайные упоминания о прошлом, дурачество и снова осторожность, будто каждый из них боялся слишком сильно раскрыться другому. Они придерживались безопасных тем: ее дом, его книга.

По-прежнему не было известий о контракте на экранизацию романа, но книга должна была выйти осенью. Джессика бес покоилась по поводу контракта, а Ян волновался за нее, как она устроилась в новом доме. Он никогда не забывал называть его «ее» домом, как оно и было. На данный момент.

Теперь они были посторонними людьми, не сплетенными вместе в одну ткань. Их разделило то, что с ними произошло, то, что они сделали друг с другом, а также то, что ни один из них не мог больше притворяться. Джесси спрашивала себя, можно ли вернуться к исходной точке после всего. Может быть, и нет, но она должна была знать наверняка. Сейчас, не ожидая понапрасну. Вдруг Ян больше не думал встречаться с ней?

Тон его писем был таким, словно он уже смирился с подобной перспективой. Ян никогда не напрашивался на свидание. Но он его получит. Она хотела видеть его, взглянуть ему в глаза, чтобы понять, а не только натыкаться в письмах на эхо его голоса.