Отныне мой пульс семь ударов в минуту

Я не понимала, что мне делать: радоваться, плакать? Я не могла накинуться на него с объятиями, ведь, по сути, мы были совершенно чужими.

— Но как тебя убили?

— Дэдалус хотел сохранить мое происхождение в тайне, но обо мне прознали вампиры Кириоса. В те времена златоглазых вампиров ценили пуще прочих. Они были сильнее и умнее остальных. Поэтому каждая страна хотела заполучить себе больше златоглазых. Кириос же считал, что вампиры должны править, а не сосуществовать с людьми. Отец отказался от мятежа. Тогда Кириос и сказал ему, что такие, как Дэдалус, не должны размножаться. Мне пронзили сердце на глазах отца. Он не слышал моего дыхания, но все же решил попытаться обратить меня. Я очнулся, но забыл обо всем. Все мои воспоминания о человеческой жизни — это лишь слова отца. Не более.

Сердце щемило. Я не понимала, от чего именно: от печальной истории Исхири или же из-за того, что я не знала своего отца. Наверно, оба варианта.

У меня не нашлось слов, чтоб ответить на рассказ. Я лишь могла смотреть вглубь потухающего костра, жадно цепляющегося за обугленные ветви и бревна.

— Мне жаль… Но что случилось потом? Почему ты жил со Скиа?

— Оказалось, про меня прознал Кириос. Он зачал еще восьмерых детей, чтоб проверить, правда ли возможно обратить умершего. Это была правда. Двоих он обратил слишком рано. Так появились Эйдос и Агнес. Один погиб — его не успели обратить. Пятеро же стали Скиа. — Темные глаза Исхири погружались в уже его воспоминания, теряя фокус на моем лице.

— Но как вы стали семьей? Почему жили вместе?

— Кириос не смог раскрыть истинной сущности Скиа. Мы не читаем мысли, как Васильяс. Кириос не разглядел в своих детях истинный талант, проявляющийся не через месяц, а лишь через несколько лет. Поэтому он изгнал их. Ребята скитались, пока их не обнаружил Дэдалус, взяв под опеку. Так мы и стали семьей.

Вспомнив про обман, благодаря которому Кириос подчинил Скиа, я решила спросить Исхири о нем. Как оказалось, едва Кириос прознал про истинные способности Скиа во время переворота, как тут же решил завладеть нашей семьей. После финального боя, когда Дэдалус был утомлен, Кириос сообщил о том, что знает про Ирен и предложил следующие условия: Кириос оставляет всех в живых, дает право получить королевство, в котором может жить одна Антистаси, но взамен отдает Скиа, которых привели как заложников. Захватить их получилось слишком просто, ведь едва узнав о серьезном ранении Дэдалуса, они ринулись к нему на помощь. Их предательски поймали со спины и привели к Кириосу. Кончено же под натиском и коварством Дэдалус сдался, лишь бы все остались живы. Но он поставил одно условие: чтоб о Скиа заботились и не пускали на верную смерть.

Печальная история щемила сердце. У меня не было этого замечательного отца, хоть он и был моим.

Мы общались до тех пор, пока к нам не наведался Руфус. В руки он успел взять пару поленьев, дабы поддержать костер.

— Чего не спите?

— Замещаем Антистаси, чтоб они поспали, — отозвалась я. Исхири тут же закрылся, вновь сменив опечаленное лицо за непробиваемой маской.

— Присоединяйся.

— С радостью!

Мы неловко молчали несколько минут, пока Руфус не заговорил.

— Теперь здесь нет никого.

Я не поняла, про что он говорит и подняла недоуменный взгляд на мужчину. Он осматривал домики.

— Раньше здесь жил мой хороший знакомый.

— Почему же сейчас здесь нет никого?

— Не только здесь. Все земли, не обрамленные стенами, пусты. Всему причиной стали нападки вампиров-одиночек. Никто не смог жить без защиты. Кто-то умер, а кто-то разбрелся по королевствам. Незащищенные земли слишком опасны для людей.

Я выдала очередной печальный вздох. Мне было жаль людей. Однако все мои мысли крутились вокруг, приближающихся с каждым днем, земель Антистаси. Я не знала, какой вердикт вынесет король по поводу нас. Внутри колотилось сердце от страха за жизнь близких мне вампиров.

Тяжелая рука опустилась мне на плечо, а рядом примостился обладатель этой руки. Эйдос задал тот же вопрос, что Исхири и Руфус. Я снова повторила причину нашего пребывания тут.

Костер разгорелся от партии дров, подкинутых Руфусом. Его жар обволакивал меня приятным теплом, хотя, несмотря на легкую одежду, холодный осенний вечер и так совершенно не леденил мое тело. Ладонь Эйдоса все еще покоилась на моем плече. Она была более обжигающей, чем костер. Все тело полыхало от игры его пальцев с ключицей, но я не подавала вида.

— Что будем делать по приезде? — Спросил Исхири, желая подготовить план.

— Я не знаю. У меня нет никаких идей. Будем импровизировать и говорить только правду. Ложь не поможет нам добиться расположения людей, — тихо ответил Эйдос, словно боялся потревожить спящих.

— Я думаю, Антистаси смогут ощутить наши истинные намерения, как это чувствует Ирен, — протянул Руфус, не уверенный в своих словах.