Отныне мой пульс семь ударов в минуту

— Ну и что, братец? Я просто хотел испробовать девочку младше восемнадцати, но ты не воспользовался ею в праздник. Придется ждать следующего бала. — Пожал плечами Какос с наигранной грустью на лице. — Свободна.

Мне было мерзко от его слов.

Это жутко аморально. Ему шестьсот лет, а мне всего шестнадцать. Как он может вообще о таком думать? Хотя… В ту ночь, когда мы остались наедине с Эйдосом, я почему-то не думала о нашем возрасте. Мое тело было в его власти, и я была готова отдать ему всю себя до момента истины.

Выйдя из зала, я решила сперва дождаться Изу, чтоб отправиться с ней на обед. Она как раз попала к Эйдосу, и я была уверена, что все пройдет гладко, ведь он не отличался жестокостью.

В тишине замка я могла слышать каждое слово Изы но, едва она ответила на первый вопрос, раздались разрезающий пространство звук клинка и шумные вздохи. Я не смогла не поднять голову на этот звук. Дыхание сперло, словно я получила удар в живот. Я боялась посмотреть, кто же из служанок только что был казнен. На трясущихся ногах я обошла толпу слуг, несмотря на то, что меня отослали. Мадея сидела подле Какоса целой и невредимой. Глаза отказывались смотреть в сторону Эйдоса, но мне пришлось заставить их взглянуть в другую сторону, надеясь, что и Иза цела. Шокирующая картина перекрыла доступ к кислороду. Колени ударились о черный гранитный пол. Возле ног Эйдоса на коленях сидела Иза, истекающая кровью. Ее язык безжизненно валялся на ее же коленях, запятнав белое плате.

Все внутри меня оборвалось. Я не слышала никого, только сквозь застилающие глаза слезы и шум в ушах, я различила чей-то крик.

Кто же смеет кричать в тронном зале?

Неужели это я?

Я видела только теряющую сознание подругу и большое количество крови. Испуганный взгляд Изы молил меня о помощи, а из ее горла вырывались жуткие хрипы. Она хотела что-то сказать, но больше не могла проронить ни единого слова.

Какос отстранился от своей слуги и направился к Изе.

— Не трогай, — я закричала во всю глотку, забыв о том, что он член королевской семьи. Мне было все равно, что будет со мной после этого. Если он убьет Изу, для меня не будет смысла жить. Только она была всегда рядом со мной. Только рядом с ней я верила в лучшее. Но сейчас кровь, вытекающая из ее рта, стекала по ее милому лицу, образуя бордовую лужу в левой ямке ключицы.

Взяв себя в руки и подбежав к ней, чтоб оказать первую помощь, висок пробила тупая боль.

— Ну наконец-то очнулась. Сегодня ты тоже могла лишиться языка.

Я пыталась понять, где я и кто со мной говорит. Сперва мой мозг осмыслил, что голос принадлежит Эйдосу. Когда мне удалось сфокусировать зрение, я поняла, что нахожусь в комнате пыток, пристегнутая к столу.

— Что случилось? — Прошептала я. Горло пересохло и жаждало глотка воды.

— Твоя подруга замышляла побег, поэтому лишилась языка, чтоб больше не говорила о таких вещах. Тебя же необходимо наказать за крики в тронном зале, — холодно сообщил мне Эйдос.

— Она жива? — По щеке стекала слеза от нахлынувших воспоминаний.

— Да.

Из меня словно выкачали все силы после пережитых событий, но все же я смогла улыбнуться пусть и не совсем хорошей, но лучшей в сложившейся ситуации новости. Иза жива. Пусть мы больше не сможем разговаривать, но она не была казнена.

Злость к принцу Эйдосу за нанесенные Изе увечья разгорелась во мне с новой силой, но отчасти я была виновата в этой ситуации. Я первая заговорила о побеге и если бы не мои глупые фантазии, язык Изы был бы на своем должном месте.

— Я не отрежу твой язык только потому, что ты прошла зачистку. Хотя наказание полагается по закону. К сожалению, изувеченные служанки не имеют права обслуживать балы и банкеты, поэтому тебя ждёт иное наказание.

— Делайте со мной все, что хотите, принц Эйдос, — достаточно высокомерно ответила я, не скрывая презрения к принцу.

— Я передумал. Все-таки я придумаю наказание этой глупой девчонке, — раздался из-за угла голос Какоса. Меня впервые не напугало его присутствие, ведь королевству еще были нужны не изувеченные слуги. — Бей ее по заднице, мой дорогой брат. Потом с ней буду развлекаться я. Раз она идет против правил, тогда и я пойду. Двадцать ударов дубиной.

— Дубины ломают кости. От служанки с раздробленным тазом не будет толка, — холодно ответил Эйдос.

Меня бросило в дрожь от такого спокойного отношения вампиров к издевательствам над людьми. Они словно говорили о грядущем банкете, а не о наказании молодой девушки.

— Тогда двадцать ударов хлыстом, — с ноткой блаженства в голосе заключил Какос.

Эйдос встал справа от меня. Его рука сжимала черный кожаный хлыст.

— Подними ее юбку. Через ткань она не ощутит все прелести хлыста, — приказал старший принц. Эйдос повиновался. Моя белая юбка оказалась задрана, обнажая ноги и ягодицы.