Отогрей моё сердце

К утреннику состояние Веры улучшилось и репетированная роль снежинки, стихотворение и песенка обещали быть на празднике зимы.

В этот же день состоялся и корпоратив в организации. С утра обстановка ощущалась праздничная, профсоюз вручал подарки детям, а после обеда намечался корпоратив. Есения по семейным обстоятельствам праздничную вечеринку пропустила и в некоторой степени испытала облегчение. В случае её присутствия не была уверена, что их отношения с начальником окажутся тайной. Архип точно бы не стал стесняться и изображать холодность, а если бы начались медленные танцы, конкурсы, непременно выдал бы себя поведением.

Тукаев кратко изложил итоги уходящего года и поздравил коллег с наступающим. Наспех перекусив, засобирался, оставляя Штольца следить за обстановкой. Герман посмотрел с удивлением, не удержавшись от вопроса:

- Архип, что происходит? Куда ты?

- У меня важная встреча, Гера, - промокнув салфеткой губы, поднялся из-за стола.

- Важнее, чем твой коллектив? Отец что ли приехал?

Архип задумчиво посмотрел на друга. Тем, что у него зарождалось к Есении, не желал делиться ни с кем, да и девушка тщательно оберегала границы.

- Не отец, но не менее важный человек. Все, Герман, удачно тебе повеселиться и смотри, больше одной девушки в постель не бери, а то на алиментах разоришься.

Штольц искренне рассмеялся.

- Не ржи, двоеженство у нас не принято.

- Иди уже, Хип, а то опоздаешь на важную встречу, - обнял напарника за плечи и похлопал по плечу. – Я тебя не подведу.

Сев в свое авто, наспех прогрев двигатель, Тукаев тронулся. Путь его лежал в район детского сада, который посещала Вера. Поговорив утром с Есенией, уточнил во сколько начало праздника. Ёлка должна состояться в два часа дня. Пообещал, что встретит их и отвезет домой. Торопился, боясь опоздать. Но в присланном сообщении, Есения заверила, что праздник сдвинулся и он успеет. Едва нашёл место парковки на территории детского сада среди многочисленных авто родителей, улыбнулся, на миг ощутив себя отцом Веры. И мысль эта не напугала.

На вахте на всякий случай предоставил охраннику права и пропуск из организации, свободно поднялся в актовый зал.

Еще на подходе, услышал задорную новогоднюю мелодию, детский хор голосов и подбадривание ведущей, неожиданно вспомнив свое детство и елку в дошкольном учреждении. Сердце забилось в предвкушении праздника, будто ему пять и он в роли шамана. Приоткрыв дверь, заглянул в зал, отыскивая свою женщину. Некоторые родители обернулись на скрип двери, но утратив интерес, снова устремили взгляд на своих чад.

Есению он заметил сразу, будто учуяв ее запах, и она, ощутив покалывание в затылке, невольно обернулась, в удивлении округлив глаза: никак не ожидала, что Тукаев поднимется в актовый зал. Поднялась со стула и аккуратно обойдя соседок, подошла к Архипу.

- Привет, что-то случилось? – спросила шёпотом, наклонившись ближе.

- Да, случилось, - ответил серьёзно, глядя прямо в глаза.

Схватив за запястье, увлек в коридор и тихо прикрыл дверь.

Есения молча повиновалась, накручивая себя страшными картинами и не заметила, как оказалась тесно прижатой к груди Тукаева.

- До боли в сердце по тебе соскучился, вот что случилось, - и, запрокинув голову девушки, жадно припал к нежным устам.

Поцелуй вышел короткий, острый, штормовой. Есения подчинялась, зная, что протест ее бессилен, и только разум затуманился, как мужчина оторвался и тяжело вздохнув, отстранился, но объятий не разомкнул.

- Мне башню срывало всю неделю без тебя. Не мог удержаться, чтобы не поцеловать, - губы чуть дрогнули в улыбке.

- Ты и правда сумасшедший, Архип. Забыл, что за стеной, - указала большим пальцем за спину. - Дети и куча родителей.

- Ты права, заступ за границу дозволенного, - медленно выпустил из объятий. – Пошли в зал, хочу Снегурку заценить и Веру.

- Что? – подняла брови Есения. – Снегурку? – ощущая укол ревности.

- Ладно, ладно, я пошутил, - открывая дверь в зал. – Но мне нравится, что ты ревнуешь.

- И вовсе не ревную я, - пробурчала в ответ, подталкиваемая в спину позади идущим Архипом.

Чмокнув девушку в затылок, направил Есению на прежнее место. Сам остался стоять у входа, лишь сняв верхнюю одежду. Праздник уже подходил к завершению, и ряженый Дед Мороз раздавал подарки. Архипа осенило: Вера от него наверняка ждет подарок, а он упустил этот момент, решив для себя, что на днях исправится или даже сегодня вечером. Есении он подарок купил заранее, хотя знал, что гордый Горностай запротивится его принимать.

Жестами показав Есении, что будет их ждать в коридоре, нехотя вышел из зала, прощаясь с атмосферой детства, умиротворения и запаха матери, целующей его в щеки.

Дождавшись, когда выйдут Русковы, окрикнул их. Вера, широко раскрыв глаза, взвизгнула и подбежала к Тукаеву.

- Дядя Архип, ты пришёл на мой праздник? – остановилась в метре и радостно уставилась в лицо мужчине.

Тукаев присел на корточки, уровняв их лица.

- Пришёл. А ты кто у нас? – оглядев костюм, спросил: - Балерина?

- Нет! – хихикнула девочка. – Снежинка! – Вера, придержав края юбки из белого фатина, крутанулась вокруг оси.