Отогрей моё сердце

Что удивительно: в первую беременность Есению воротило от рыбного, мясного и всего, что приправлено специями, а хотелось только молочного и сладкого. А в эту совсем на иное тянуло. Красная рыба копченая, соленая и икра требовали их откушать. И первую неделю, когда она еще не знала про задержку, то стоя у прилавка, исходила слюнями на рыбно-моллюсковый ассортимент.

Плотно пообедав и моя посуду, немного сняв стресс вкусным блюдом, расслабилась, отодвинув происходящее на задний план. Испуганно дернулась, когда в дверь позвонили.

Вытерев ладони полотенцем, поглядев в зеркало, пошла открывать, совершенно не ожидая гостя, что настырно звонил в дверь.

- Архип…, - удивленно произнесла. - Что ты здесь делаешь? Я же сообщила, что сегодня взяла отгул.

Смесь испуга, растерянности и непонимания охватили Есению и она даже не пригласила начальника в квартиру, стоя в проеме двери.

Тукаев молча смотрел на девушку, вглядываясь в голубые глаза, оббежал ее фигуру с головы до ног, вернулся к лицу, пытаясь понять, чем больна его подчиненная и любимая женщина. Не найдя признаков болезни и травм, облегченно вздохнул.

- Здравствуй, Есения. Я войду?

И сделал шаг ей навстречу, от чего хозяйке пришлось посторониться и впустить Архипа в квартиру.

- Да-да, конечно, входи, - закрывая за ним дверь. – Что-то случилось? – подняла настороженный взгляд.

- Это я тебе задам этот вопрос, - требовательно посмотрел в лицо.

Есения нервно сглотнула, инстинктивно хватаясь за горло. Засуетилась, не зная куда спрятаться от пытливых черных глаз. Отойдя от Архипа на два шага, отвернулась и замерла.

- Я не знаю, как сказать тебе…, - послышалось глухое с ее уст.

- Скажи как есть. Ты заболела? Зачем ходила в больницу? Я же вижу ты последнюю неделю сама не своя.

- Нет, - резко ответила. - Я не больна…

Архип приблизился и встал за ее спиной. Но порыв обнять поборол, сжав ладони в кулак. Лишь горячее дыхание опаляло ее макушку. Аромат его кожи, лосьона и табака густо наполнил воздух и как бы Есения не противилась, она обожала его, и даже тошнота не усиливалась, а наоборот, приглушалась.

- Есения…, я боюсь услышать от тебя то, что расколет мое сердце… Оно только начало оттаивать рядом с тобою…, но, если я тебе противен, и ты устала терпеть мои ласки, лучше скажи прямо. Я отстану и уйду, но насильно принуждать не стану. Я все понимаю…, ты молодая и вольна выбирать себе сама мужчину… и… не метиса, - с горечью произнес последнее слово.

Есения резко повернулась и уставилась на Архипа. Он не в силах видеть в ее глазах неприязнь, опустил взгляд. Расстегнул куртку и, отойдя от нее, сел на пуфик. Опираясь локтями о колени, смотрел перед собой и весь его вид так разнился с тем властным и самоуверенным мужчиной, успешным бизнесменом-миллионером, что знала Есения и теперь не верила глазам. Будто это его брат-близнец. Таким потерянным он предстал перед ней впервые.

"Неужели он решил, что я его бросила?! И из-за чего? То, что он наполовину якут? Бред…, не может Архип так он думать".

- Архип…, я должна тебе кое-что сказать…

Тукаев вскинул голову и с надеждой уставился на любимую. Боль и растерянность проступили в глазах, но он, сохраняя достоинство, не отводя взгляда, ждал…

- Я беременна. Срок: пять недель, - выпалила на одном дыхании.

Прислонилась к стенке, опустив руки, ждала его реакцию. Но Тукаев будто бы не расслышал, непонимающе смотрел на Есению. Потом моргнул и отвел взгляд.

- Пять недель…, пять недель…, - повторил словно робот и снова поднял взгляд уже более осмысленно всматриваясь в ее лицо.

- Прости…, - сглотнула и опустила взгляд на его грудь, не в силах вынести его недовольство от случившегося. – Я не планировала от тебя ребенка…, не хотела, чтобы так случилось. И сейчас не знаю, что делать, - вновь взглянула на Архипа. – Мы должны вдвоем решить этот вопрос…, наверное. Я не знаю…, - и закрыла ладонями лицо, сдерживая рыдания.

Архипа раздирали противоречивые чувства: безумная радость, долгожданный ребенок и страх быть отвергнутым, лишенным его. Он поднялся, скинул на пуф куртку и приблизился к Есении.

- Ты плачешь…, - отнял ее руки от лица. – Ненавидишь меня?

Девушка, закрыв глаза, помахала головой, отрицая. А он, взяв ее лицо в чашу ладоней, заставил посмотреть на себя.

- Не хочешь ребенка? Скажи честно.

- Хочу или не хочу…, сейчас уже поздно задавать этот вопрос, - послала покорный взгляд. – Он уже есть и.., - вздохнула, - нам надо решить, что с этим делать. Если ты попросишь сделать аборт, то…

Архип резко оборвал ее речь:

- Замолчи! Я никогда так не скажу. Я всегда хотел детей, - сыпал признания, не сводя с нее глаз. – Захочешь ли ты сама его от сахаляра?

Его вопросительный и ее недоумевающий взгляды столкнулись и замерли. Каждый шумно дышал, возбужденно, нервно вибрируя телом.

Мгновение и звук мелодии телефона смел таинство обмена энергетикой. Тукаев выругался и дернулся к карману куртки. Есения поспешила исчезнуть в ванной комнате.