Отомщенный любовник

Все уже устроено, вот почему Монтрег только что позвонил своему ближайшему другу.

Взяв показания, он сам свернул их и положил в толстый кремовый конверт. Вытащив страницу из стопки личной бумаги из рельефного кожаного ящика, он написал небольшое послание мужчине, которого использовал как своего помощника, и подготовил почву для падения Ривенджа. В этой записке он объяснил, что, как уже сказал по телефону, он нашел это в личных бумагах отца, и если документ действителен, то он обеспокоен будущим Совета.

Конечно, документ признают таковым – а сделает это контора его коллеги. А к тому времени Роф будет мертв, и обвинят в этом Рива.

Монтрег зажег красную свечу, капнул воском на конверт, и запечатал в нем показания. На лицевой стороне он написал имя мужчины, и на Древнем языке указал «вручить получателю лично в руки», затем закрыл и запер металлический ящик, сунул его под стол, и вернул ключ на его безопасное место в потайном отделении.

Нажав кнопку на телефоне, он подозвал швейцара, который взял конверт и тут же ушел, чтобы выполнить задание и передать его в нужные руки.

Удовлетворенный, Монтрег понес ящик обратно к стенному шкафу, снял картину, набрал отцовскую комбинацию и вернул оставшийся экземпляр показаний на место: сохранить копию у себя было всего лишь осмотрительным поступком, на случай, если что-то случится с документом, находящимся на пути через границу Род-Айленда.

Когда он вернул на место Тернера, пейзаж, как обычно, заговорил с ним, и на какой-то момент он позволил себе отступить от созданного им бедлама и окунуться в мирное прелестное море. Ветерок должен быть теплым, подумал он.

Славная Дева-Летописеца, как же он скучал по лету в эти холодные месяцы, но, с другой стороны, такой контраст оживляет сердце. Без холода зимы никто не сможет по достоинству оценить знойные ночи июля и августа.

Он представил, где будет находиться через шесть месяцев, когда над растянувшимся Колдвеллом в солнцестояние взойдет полная луна. Наступит июнь, он будет королем, избранным и уважаемым монархом. Если бы только его отец дожил до…

Монтрег закашлял. С икотой вдохнул. Почувствовал что-то мокрое на своей руке.

Он посмотрел вниз. Кровь залила перед рубашки.

Открыв рот, чтобы закричать, он пытался сделать глубокий вдох, но вырвалось лишь бульканье…

Он поднес руки к шее и обнаружил гейзер, бьющий из его вскрытой сонной артерии. Обернувшись, он увидел стоящую перед ним женщину с мужской стрижкой, одетую в черную кожу. Лезвие ножа в ее руке было красным, а ее лицо – холодной маской беспристрастности.

Монтрег упал перед ней на колени, а затем повалился направо, все еще пытаясь удержать столь необходимую для жизни кровь в своем теле, а не на отцовском Обюссоне.

Он был еще жив, когда она перевернула его, вытащила закругленное устройство, сделанное из черного дерева, и опустилась на колени.

***

Будучи убийцей, Хекс оценивала свою работу по двум параметрам. Во-первых, попала ли она в свою цель? Слова тут излишни. Во-вторых, чистое ли убийство? То есть, не должно быть сопутствующих повреждений, а именно других смертей, чтобы защитить себя, свою личность и/или личность того, кто дал ей это задание.

В этом случае, первое будет просто, учитывая, в какой водосток превратилась артерия Монтрега. Второе пока под вопросом, поэтому ей нужно действовать быстро. Она вытащила из сапога лис, наклонилась к ублюдку и не дольше наносекунды смотрела на то, как вращаются его глаза.

Она схватила его за подбородок и заставила посмотреть на нее.

– Посмотри на меня. Посмотри на меня.

Его дикий взгляд встретил ее, и, когда это произошло, она поднесла лис ближе.

– Ты знаешь, почему я здесь и кто меня послал. Это не Роф.

Монтрегу точно пока хватало воздуха, чтобы его мозг работал, потому что он в ужасе одними губами сказал «Ривендж», а потом его глаза снова стали закатываться.

Она отпустила подбородок и сильно ударила его.

– Обрати внимание, говнюк. Посмотри на меня.

Когда их взгляды встретились, она снова взялась за его подбородок и еще шире развела верхнее и нежнее веко его левого глаза.

– Посмотри на меня.

Взяв lys и прижав его к впадине в углу около его носа, она заглянула к нему в мозг и вызвала разного рода воспоминания. О… интересно. Он был тем еще коварным подонком, чей конек - кидать людей на деньги.

Руки Монтрега упали на ковер и с силой вцепились в него, когда он пытался кричать сквозь бульканье. Глазное яблоко отделилось от глазницы, словно фруктовая кожура от мякоти, идеально круглое и чистое, как и требовалось. С правым глазом произошло то же самое, и она положила их в бархатный мешочек с подкладкой, когда руки и ноги Монтрега дернулись и упали на дорогой ковер, губы отогнулись так, что стал виден каждый его зуб, даже зубы мудрости.