Отпадение Малороссии от Польши. Том 1

Отделяя таким образом благочестивых от злочестивых, Скидановы универсалы отделяли все вообще поспольство от панов, которые, в простонародном, усвоенном от ревностных борцов за православие воззрении, смешивались безразлично с ляхами; а что ляхи были способны решиться на истребление своевольных подданных, в этом украинская чернь сомневалась еще меньше львовского летописца. Что попы да монахи шептали на ухо, то казаки, можно сказать, проповедовали с кровель. Подготовляемые с 1630 года рассказами о повсеместном избиении Руси, об умышлении короля и сенаторов на русские церкви, об их намерении вывести русские книги, мужики верили, что казачество поднимается вновь на панство из-за того, чтобы не было в Украине какой-то неведомой им, но ненавистной по одному имени своему римской веры, унии. Толки о ломанье древней веры, вместе с голодом и безнаказанностью за грабеж, вывели на поприще гайдамачества всех, кому нечего было терять в случае неудачного бунта, — и проповеданное казаками благочестие сделало быстрые успехи.

В городах князя Вишневецкого Ромне, Лохвице, Прилуки, Лубнах, собирались громадные купы бунтовщиков для опустошения панских имений, под видом защиты посполитых людей от истребления, а их жен и детей — от татарской и турецкой неволи.

В одном Гадяче, принадлежавшем Конецпольскому, вписалось в казаки до 2.000 человек. В Переяславе служилая шляхта была осаждена казаками в замке, и томилась голодом. Полтавщина взбунтовалась под предводительством популярного между казаками Острянина, иначе Остряницы. Наконец, и Нежин, староство самого Потоцкого, присоединился к мятежу. Вообще на Заднеприи считалось более 20.000 народу, вписавшегося в казаки. Замена экономических порядков порядками жизни номадной понравилась ему. Казацкие новобранцы чуяли силу своего многолюдства, и хвалились, что не дадут ляхам перейти на ту сторону Днепра.

Обеспечив себе таким образом убежище на случай неудачного столкновения с панами жолнерами, Скидан появился на Поросье и стал сзывать казацкую раду в Корсуни. Но Предднеприе, не отгороженное ничем от внутренних провинций Королевской земли, вставало на землевладельцев осторожно. Служилая шляхта и мелкие помещики удерживали еще здесь не только в городах, но и в селах установившийся порядок жизни. Оседлые казаки-реестровики показывали даже расположенность к местной шляхте. Им не верили, не находили между ними ни одного цнотливого (добродетельного), знали, что они подговаривают мужиков к предательству; но, трепеща за свою жизнь, оставались на своих местах, и колебанье чернорабочих между панскою и казацкою силою склонялось в пользу повиновения панам.

Еще в то время, когда жолнеры были далеко от Роси, по этому рубежу казатчины ходили тревожные слухи, будто бы Лащ заходит казацким поселениям в бок со стороны степей вместе с наемными татарами, а Потоцкий приближается к ним прямым путем.

Жолнерские волнения заставили Потоцкого простоять над Росью целые две недели в бездействии. В то время страх панского имени начал было уступать страху имени казацкого. Но из Запорожья стали приходить вести, что Павлюк находится в опасном положении среди бунтующей голоты. Одно время его считали даже низложенным. Под влиянием таких вестей, оставшиеся дома реестровики до того охладели к бунту, что Скидан, созвавши раду в Корсуни, не дождался её решения, и ушел в Мошны.

В это время Павлюк, державшийся недалеко за речкой Тясмином в выжидательном положении, получил известие, что хоругви уходят от Потоцкого в Польшу, и что Потоцкий только с горстью отважных людей, не зная о близости Низового войска, решился вторгнуться в Украину. Момент показался ему счастливым. Он быстро двинулся вперед, чтоб не дать жолнерам спрятаться в Мошнах, выбив оттуда Скидана.

С своей стороны Потоцкий спешил покончить с малочисленной толпою скидановцев, пока они не соединились еще с павлюковцами и не подняли на него всех присмиревших реестровиков.

Павлюк принял все меры, чтобы поход его оставался для панов жолнеров тайною. Поэтому передовые разъезды панские не привозили Потоцкому никаких вестей о низовцах. Остановясь у села Кумеек, Потоцкий послал коронного стражника Лаща Тучапского выбить Скидана из Мошен; но в этот самый день, именно 5 (15) декабря, Павлюк подошел к Мошнам.

Отряд Лаща, состоявший из разноверной шляхты, татар, волохов и украинских казаков, оказал важную услугу Потоцкому, определив силы неприятеля и давши знать о его намерениях.

Ночуя с 5-го на 6 декабря в Мошнах, Павлюк разослал во все стороны универсалы к своей казачествующей братии, уведомляя, будто бы жолнеры в Корсуни и в других местах поразоряли церкви, а по селам повырезывали женщин и детей. Он повелевал казакам, под строгою карою, спешить к нему днем и ночью — воевать за христианскую веру и золотые вольности казацкие.

Лащ, между тем, ночевал в поле, не снимая панциря, равно как и весь его полк, а утром подступил к Мошнам.