Отпечатки на следах [СИ]

Строго по расписанию, сохраненному в файле поддержанного компьютера. Приобретенного на занятые у родителей до — Сергей не стал уточнять какой по счету — зарплаты. Родители — они ведь все понимают. И полугодовое просиживание сына на собственной шее — результат получения диплома о высшем образовании, и всю эту канитель с аспирантурой, и вот теперь еще это. Компьютер с почерневшим от въевшейся пыли корпусом монитора.

Да, аванс за съемную кишиневскую квартиру тоже внесли родители. И будут вносить ежемесячно — и аванс и оплату, пока сын не встанет на ноги. Не накопит достаточно, чтобы не задумываться над выбором для ужина: докторская колбаса или, может, граммов сто пяттдесят окорока, а? Так ведь ребенку и отдыхать надо: сами–то предки еще на старые, должны помнить, как сами в молодости расслаблялись.

Итак, расписание.

В полшестого — подъем и добросовестная разминка. В шесть — в душевую, причем максимум на пять минут. Больше, кстати и не вытерпеть — вода из душа лилась невыносимо холодная. Хотя Валя, хозяйка квартиры, отчаянно скрывающая свое отчество, шестой десяток и пресекающая все попытки Сергея перейти на «вы», и божилась, что горячую воду дадут на днях. Не позже субботы, отрубила она, словно отдавала распоряжение городским властям. Сергей не поленился и ровно в полночь с воскресенья на понедельник вынырнул из–под одеяла и, как был в одних трусах, на цыпочках прокрался в ванную. Вода лилась только из одного крана — того, что с синей пимпочкой, и вода была чертовски, просто обжигающе холодна.

После душа — завтрак. Две половинки горизонтально разрезанной булки, намазанные толстым слоем масла и маминым абрикосовым вареньем. Одно плохо: сахарная пудра ссыпалась с одной половинки — той, что до расчленения булки была верхушкой, в тарелку и ее приходилось собирать слюнявым пальцем, облизывать палец и снова собирать.

На одежде, или на дресс–коде, как его поправила Сандра — крашеная блондинкой секретарша на новом месте работы, нужно остановиться особо. Мама даже взяла отгул — вырваться на день в Кишинев, и к вечеру вконец измотала сына мельканием магазинных витрин и примерками слишком широких, или слишком коротких, или слишком висячих на ее худосочном мальчике пиджаков (про то, что с ног валилась она сама, не было сказано ни слова). Мама уехала в воскресенье днем, убив все утро на войну с капризным Валиным утюгом и вечером, перед тем, как лечь спать, Сергей не удержался и снова заглянул в шкаф, где на одной вешалке располагался самый прекрасный из всех костюмов на свете, а на другой — сверкающая белизной горного снега рубашка и восхитительный бирюзовый галстук. Воображая, как ровно в семь двадцать — как раз после бриться и чистки зубов, он напялит на себя все это великолепие, Сергей блаженно заснул, но перед этим немного поежился от мысли о ледяном душе.

Будильник не подвел. Запрыгал на тумбочке ровно в восемь — в час, который за два дня до дебюта Сергея мама отвела себе для подъема — успеть все погладить, да что–нибудь сыну сварганить, да успеть до вечера, пока автобусы ходят, уехать домой в районный центр.

В армии Сергею служить, слава богу, не довелось. Правда, в СИБе до этого дня он тоже ни дня не проработал и не мог с уверенностью сказать, трактуется ли нарушение дисциплины на новой работе с такой же категоричностью, как и в с грехом пополам вооруженных молдавских силах? И хотя файл с тщательно продуманным расписанием можно было смело удалять из памяти компьютера, а утренняя зарядка с холодным душем и неспешной прогулкой до работы, а вместе с ними и давно обещанное себе второе рождение откладывались, Сергей готов был поспорить на что угодно, что оделся со скоростью заправского старослужащего.

В восемь пятнадцать он влетел, в расстегнутом пуховике, из–под которого виднелся съехавший на бок галстук, в здание кишиневского СИБа, пронесся мимо опешившей Сандры и распахнул дверь в кабинет, представленный ему как будущее место работы.

— А где все? — тяжело дыша, обернулся он на секретаршу. Щеки Сергея пылали румянцем, с головы и из–под воротника медленно поднимался пар.

— А все на планерке у главного шефа. Опаздываете, Сергей.

С видимым трудом сняв с себя верхнюю одежду, Сергей повесил пуховик на вешалку, сел на стул посреди кабинета и мрачно уставился в пол.

— Что же будет?

— На первый раз ничего, — сказала Сандра, хотя вопрос Сергей задавал скорее в пустоту, чем в расчете на чей–то ответ.

Секретарша вошла следом и, закрыв за собой дверь, сложила руки на груди.

— А главный шеф — это… — покосился Сергей на стену.

— Да–да, — кивнула Сандра, — Адриан Николаевич.

Полковник Адриан Николаевич Волосатый был директором кишиневского отделения Службы информации и безопасности. У него была своя секретарша — вполне зрелая брюнетка Лида, на фоне которой Сандра смотрелась зеленой практиканткой. Впрочем, Лида, как и полковник Волосатый, не доставляли Сандре никаких беспокойств. У нее был свой шеф — подполковник Антон Петрович Михайлеску, начальник второго отдела, в состав которого и был зачислен Сергей, для начала — на испытательные три месяца.