Отпетые мошенники Галактики

В общем, к некоторому огорчению Кэтрин, я не умер. А, наоборот даже, проявлял все признаки жизнедеятельности и активности.

Ползая неподалёку от красотки, практически у её ног, я содрал с лица пылающий пластик, а затем, кашляя и отплёвываясь, отшвырнул подальше пузырящееся, горящее мессиво, в которое уже успела превратиться маска.

Честно слово я не замышлял ничего плохого. Я только хотел спасти лицо от ожогов. И, уж совсем точно, я не собирался попадать раскалённым пластиком в своего и астрайкиного папика.

Всё вышло непреднамеренно и сингулярно.

Комок горящей пластмассы с точкой кипения превосходящей возможности жаростойкости одежды, упал на дорогостоящий костюм почтенного джентльмена, приблизительно в районе его живота.

Папик, конечно же, позабавил нас всех своей прыткостью. С проворством горного козла он отпрыгнул в сторону. Но малость опоздал. Пламя перекинулось на одежду. И старичок заметался по комнате, как горящий болид, попавший в гравитационный капкан.

Он боролся за жизнь, пытаясь сбить пламя руками.

— Финит, — прокомментировал я охрипшим голосом, чуть не погибший, но восставший.

Конечно, перед тем как подняться на ноги, изменив тем самым своё горизонтальное скотское положение на благородное, исполненное внутреннего достоинства, вертикальное, я пошарил по полу руками и, найдя сигару, сунул её на место. Другими словами — в рот.

Все удовольствия жизни слишком дорого стоят, чтобы пренебрегать ими даже в полные драматизма минуты.

Кэтрин с идиотской улыбкой стояла напротив. Нет, она не просто стояла. Она стояла, извиняюсь, выпучив глаза. Короче, пуча их, свои глаза что есть силы. Для её молодого возраста она слишком мало повидала в жизни, а потому происходящее несколько забавляло малышку.

В отличие от меня. Ведь я прекрасно понимал умирающего в данную минуту графа Орлова, будучи сам на его месте ещё каких-то пару минут назад.

Глаза Кэтрин затравленно перебегали то на насквозь фальшивые штампы чековой книжки, зажатой в её подрагивающих пальцах, то на пылающего, как подбитый самолёт графа, то на меня, а, вернее, на моё подлинное лицо, которое она, судя по всему, видела впервые. Я же валял дурака, по простецки сыпля пепел себе на ботинки и покуривал дорогую сигару.

Я ничем не мог помочь Кэтрин. Представься ей что-то одно из всего многообразия, свалившихся на девушку перипетий, она возможно и справилась бы с ситуацией. В ней чувствовалась порода.

Но эта, в общем-то, пронырливая краля, помимо своей воли оказалась в роли буриданова осла, не способного выделить главное в происходящем.

Девчонка растерялась. Она не знала, что ей делать: то ли спасать компаньона, то ли удивляться переменам, произошедшим с Хитрым Лисом, то ли пристрелить донельзя хитрого Хитрого Лиса в порыве праведного гнева за поддельные чеки.

Шлёпнуть во второй раз меня и теперь уже окончательно.

Я не мешал процессу осмысления девчонкой суровой правды жизни. Я знал, что в ближайшие пять-десять минут она не сможет решить задачу. Самый изощрённый девичий ум не предназначен для решения подобных ребусов. Это ведь не возня со сковородками на студенческом пикнике.

Потому я лишь сочувственно попыхивал сигарой, позволяя барышне потихонечку сходить с ума. А, когда, наконец, она всё же не сошла с него и взяла себя в руки, я достал из потайного кармана нож, с которым не разлучался ни на минуту с самого раннего детства.

Я не намеревался причинять вред красотке. Хотя её прелестное личико и наливалось краской опасного гнева. Чьи-то иллюзии сегодня претерпевали крах. Но так ведь бывает. И с этим надо мириться.

Разумеется, я всего лишь собирался попугать попавшихся мне на пути выскочек многомерного мошеннического мира. Хотел проучить малость их, чтобы в дальнейшем подобным умникам неповадно было вставать на дороге у Лиса, в то время как он вершит свои славные дела.

Я, конечно, может быть и попугал бы эту компашку ещё каким-то своим финтом. Но, граф очень скоро всех нас неприятно удивил. Ещё совсем недавно он претендовал на роль горстки пепла — результату учинённого мной ему пожара, а вот он уже огненным шаром ринулся ко мне. И прежде, чем я успел располосовать на отдельные, ничем не связанные между собой лоскутки кофточку сестрёнки, граф врезался в меня подобно метеору. Он ловко сбил Хитрого Лиса с ног, одновременно прижав вооружённую руку Лиса подошвой башмака к полу.

Глава XV

— Хулиган и слабак, — прошипел папаша, вынимая клинок из моих вялых пальцев.

Где-то я уже слышал первое слово. Может быть, в комментарии к уголовному кодексу. По-моему нечто подобное произносил миссионер с Плутона, когда Хитрый Лис грабил его в разгильдяйски плохо освещённом переулке одного из марсианских городов.

Ох, уж это марсианское освещение!.. Я потом написал жалобу. В мэрию, конечно. Мол, губите людей в темноте, создаёте проблемы, которых при более добросовестном отношении к работе можно было избежать.

Тем не менее, ответа я так и не дождался. Ведь как раз в то самое время Хитрому Лису пришлось улепётывать в срочном порядке, понятное дело, от полиции, за другое ограбление.