Отпущение грехов

Убивать-то меня, быть может, и не стали бы, но уж наверняка я попала бы в чреватую осложнениями – особенно осложнениями здоровья – ситуацию.

Впрочем, те, за кем я сейчас следовала, могли поступить предельно просто и сейчас: завернули бы в какой-нибудь проулок, покатались бы там по кварталам, а потом вызвали вторую машину (если она не болтается где-нибудь поблизости) и зажали меня в какой-нибудь арке. Вышла бы молодецкая кодла человечков в десять, против которых никаких аргументов у меня не нашлось бы – только факты, опубликованные бы на следующий день в газетах и пущенные в телевизионных криминальных хрониках: «Во дворе дома номер шестьсот шестьдесят шесть обнаружен труп молодой женщины неопределенного возраста, неопределенной национальности и даже неопределенного пола. Единственное, что удалось установить, – это то, что смерть была насильственной, поскольку следственный эксперимент позволяет утверждать, что она не могла сама выпустить в себя восемнадцать пуль и еще две контрольные в голову…»

Впрочем, теперь не до шуток. Это только Константин Курилов может балагурить и паясничать в экстремальной ситуации, я же полагаю, что это лишь никчемная бравада: всему свое время.

…Но, по всей видимости, похитители Докукина не замечали «хвоста». Возможно, просто не понимали, что за ними едет та самая машина, что сегодня днем так удачно была атакована крепкими ребятами под водительством милого белокурого хлопца. Все-таки в автосервисе подновили мой «Фольксваген» изрядно, да и цвет теперь стал другим.

Конечно, существует такая неприятная деталь, как передний номер, но в связи со слякотью он был целомудренно задернут плотной завесой подсыхающей грязи.

Хотя модель «Фольксваген» – «жук» довольно редка даже для Москвы, не говоря уж о Тарасове. Возможно, бандиты просто не ожидали преследования и потому утратили бдительность.

Так что, по всей видимости, я могла следовать за ними, не опасаясь быть узнанной, почти до самого Заречного. А там, в безлюдной местности, где иномарка была ненамного более частым явлением, чем сошествие на землю святого духа, – там все будет куда сложнее.

…Похитители Докукина! Как все-таки комично звучит это словосочетание, несмотря на сложившуюся отнюдь не смешную ситуацию, лихорадочно отметил мозг, и мои губы искривились тонкой, с легким оттенком презрения, мимолетной усмешкой. Это только Коля Докукин мог быть похищенным второй раз за два дня.

Это, как говорится, полный бамбарбиа кергуду – как говаривал Балбес, один из незабвенных сторожей кавказской пленницы…

* * *

По мере того как расстояние до Заречного таяло, вокруг таял и дневной свет – весенняя ночь опускалась стремительно, как сбитый «Ил-62».

И потому, когда мы проехали мимо КП ГИБДД (от него до Заречного было примерно четыре километра) и свернули к Волге по разбитой дороге на поселок, к этому времени почти совершенно стемнело.

Более того, чтобы не быть замеченной, мне пришлось выключить фары и габаритные огни и на свой страх и риск ехать в полной темноте.

Если бы дорога до Заречного была мало-мальски сносной, я еще могла бы избежать неприятной тряски и попадания в чудовищные выбоины и колдобины, но так как все это оставалось лишь несбыточной мечтой, то два раза я стукнулась головой о потолок, после того как меня подкидывало чуть ли не на метр, однажды прикусила себе язык и уж наверняка разделала под орех все днище моей многострадальной машины, которая только сегодня прошла через такое горнило испытаний.

Если бы те, за кем я следовала, ехали, скажем, на джипе-внедорожнике, мне пришлось бы худо: даже ценой полного демонтажа машины я не смогла бы удержаться за ними.

Но, по всей видимости, это была или «БМВ», или «Вольво» – мне никак не удавалось разглядеть точно, – так что у парней Ольховика проблем было не меньше, чем у меня.

Правда, они ехали с включенными фонарями, но такое преимущество компенсировалось моим, прямо скажем, изрядным водительским мастерством.

И вот я увидела старое кладбище. Не доезжая метров ста до него, белая машина остановилась и продолжала оставаться в неподвижности около двух минут.

Потом дверца открылась, и наружу высунулась чья-то совершенно лысая, словно отполированная, башка. Да нет, это не лысина!

…Теперь понятно, зачем они остановились перед кладбищем. Теперь понятно.

Надевали противогазы.

Я машинально пошарила по правому сиденью, словно тщась найти на нем спасительное защитное приспособление, а потом ткнулась лбом в руль и тяжело задумалась.

Мне туда не попасть. Мне туда не попасть, потому что, даже если я храбро сунусь вслед за ними в эту адскую атмосферу, пронизанную галлюциногенным ужасом, у меня очень быстро поедет крыша – и только бог ведает, что со мной случится.

Бог – или дьявол, что куда ближе к истине.

При одном воспоминании о том кошмарном вое на боло… на кладбище, выстрелах, хрипящих ходиках и перекошенном лице Коли Докукина, который рухнул с кресла как безжизненная кукла, волосы зашевелились у меня на голове. Не исключено, кстати, что эти гипотетические галлюциногенные испарения доходят – в сильно разреженном виде – и сюда.