Отпущу свою душу на волю…

Мне снились ноздри! Тысячи ноздрей
Стояли низко над душой моей.

Они затмили солнце и луну.

Что занесло их в нашу сторону?

Иль от лица бежали своего?..

– Мы чуем кровь! Мы чуем кровь его! —

Раздался вопль чужого бытия…

И пролилась на волю кровь моя.

1977

«Ты зачем полюбила поэта…»

Ты зачем полюбила поэта
За его золотые слова?
От высокого лунного света
Закружилась твоя голова.

Ты лишилась земли и опоры.

Что за лёгкая тяга в стопе?
И какие открыло просторы
Твоё тело и в нём и в себе?

Он хотел свою думу развеять,

Дорогое стряхнуть забытьё.
Он сумел небесами измерить
Свой полёт и паденье твоё.

Он уже никогда не вернётся,

След его заглушила трава.
Ты заплачешь, а он отзовётся
На свои золотые слова.

1977

Двуединство

В тени летящего орла
Сова ночная ожила
И полетела, как подруга,
В плену возвышенного круга.

Орёл парил. Она блуждала,

Не видя в воздухе ни зги.
И, ненавидя, повторяла
Его могучие круги.

1977

«На тёмном склоне медлю, засыпая…»

На тёмном склоне медлю, засыпая,
Открыт всему, не помня ничего.
Я как бы сплю – и лошадь голубая
Встаёт у изголовья моего.

Покорно клонит выю голубую,

Копытом бьёт, во лбу блестит огонь.
Небесный блеск и гриву проливную
Я намотал на крепкую ладонь.

А в стороне, земли не узнавая,

Поёт любовь последняя моя.
Слова зовут и гаснут, изнывая,
И вновь звучат из бездны бытия.

1977

Распутье

Поманила молодость и скрылась.
Ночь прозрачна, дума тяжела.
И звезда на запад покатилась,
Даль через дорогу перешла.

Не шумите, редкие деревья,

Ни на этом свете, ни на том.
Не горите, млечные кочевья
И мосты – между добром и злом.

Через дом прошла разрыв-дорога,

Купол неба треснул до земли.
На распутье я не вижу Бога.
Славу или пыль метёт вдали?

Что хочу от сущего пространства?

Что стою среди его теснин?
Всё равно на свете не остаться.
Я пришёл и ухожу – один.

Прошумели редкие деревья

И на этом свете, и на том.
Догорели млечные кочевья
И мосты – между добром и злом.

1977

Чёрный подсолнух

Он пророс из глухого колодца.
Но однажды глубокая мгла,
Затмевая высокое солнце,
На цветущий подсолнух легла.

Цвет померк. В небесах ослеплённых

Вместо солнца возникло пятно.
От него отвернулся подсолнух.
Поле пусто, сомненье темно.

Он не поднял потухшего взгляда

К высоте просветлённых небес.
Осквернённой святыни не надо!
Ждал он ночи… И ночью воскрес.

Мёртвым светом его охватило,

Он уже не внимал ничему.
Только видел ночное светило,
Присягая на верность ему.

1977

«Я пил из черепа отца…»

Я пил из черепа отца
За правду на земле,
За сказку русского лица
И верный путь во мгле.

Вставали солнце и луна

И чокались со мной.
И повторял я имена,
Забытые землёй.

1977