Отпуск

В каждом доме, друг,

Есть окно такое.

М. Цветаева

Когда я была совсем юной, мне посчастливилось жить в замечательном городе, который я полюбила всей душой. Это был город на берегу Чёрного моря.

Я очень любила гулять вечером по улицам и заглядывать в окна квартир. Там на кухнях всегда горел свет, и люди о чём-то спорили, пели, смеялись. Я всегда думала о том, что они не знают о моём существовании, а я вижу их и наблюдаю за ними. Очень часто я придумывала истории про то, о чём бы они могли там говорить, или почему смеются.

И только теперь я понимаю, что все важные вопросы решаются на кухне. Приходит ли друг за советом, случилась ли беда у сына, проблема ли на работе, мы идём на кухню, ставим чайник, садимся за стол и решаем все вопросы.

И вот с помощью моих рассказов вы сможете заглянуть в разные окна, и быть может истории, рассказанные мной, помогут вам в решении ваших проблем или заставят задуматься, или же просто развеселят. Начало историй в моём сборнике «Анапские истории».

Глава первая

История шестая.

Наталья приехала из Воронежа. Она посещала своего родного брата, который волею судьбы был глухонемым. Ему уже было шестьдесят лет, но никто в семье так и не знал, почему ребёнок много лет назад родился таким.

–Мамочка, здравствуй, – обнимала Наташа маму. – Как твои дела?

–Всё хорошо дочка. Как добралась? – спросила мать.

–Всё хорошо. Женька тебе подарки передал.

–Ой, как он там?

–Всё хорошо, мам.

Наташа стала разбирать чемоданы, щебетала об увиденном и услышанном. Мама смотрела на неё, слушала и улыбалась.

Вскоре они уже сидели за столом на кухне, и пили чай. Мама испекла вкусных пирожков. Стояла приятный аромат, и Наташа поняла, что она уже дома.

– Мама, я никогда тебя не спрашивала. А почему Женя такой?

– Какой такой? – ответила мама и повернулась к дочке спиной.

– Глухонемой.

– Ой. Это длинная история, дочка.

– Мама, расскажи. Ведь он таким не родился.

Мать села напротив дочери, долго смотрела ей в глаза, потом глубоко вздохнула. На её глазах навернулись слёзы.

– Мам, ну, если это так тяжело для тебя, то не надо.

– Нет. Я расскажу. Я молчала шестьдесят лет, думаю, что пришло время.

Я вышла замуж за твоего отца против воли его родителей. И, как я не старалась, чтобы не делала, я никак не могла им понравиться. Каждый раз меня попрекали, то я не так посуду мою, то не так скотину накормила, то не так полы помыла. Всё было не так. Но всё бы ничего. Но меня не любили и сёстры твоего отца. Каждый раз, когда он возвращался из командировки, они старались увидеть его первыми, рассказывали обо мне всякие гадости, старались напоить. После чего он устраивал скандал, да ещё мог и ударить меня. Когда трезвел, просил прощения, а потом снова всё повторялось.

Однажды он уехал в командировку. Это была зима. Декабрь. Я уже была на большом сроке и просила его не уезжать. Но он уехал.

У нас была отдельная комната в доме. Я заперлась там и старалась, как можно меньше показываться на глаза домочадцам. Но тут приехала старшая сестра твоего отца. Она начала говорить матери, что твой старший брат Антон похож на нашего соседа, что я изменяю твоему отцу. Они так раздули эту тему, что сами в неё поверили. Вскоре они пришли ко мне в комнату, сказали собирать вещи и уходить. Я плакала, просила не выгонять меня в ночь. Но они были непреклонны. Хорошо хоть Антона оставили до утра.

Я вышла на улицу. Но не смогла дойти даже до калитки. Мне становилось всё хуже и хуже. Я вернулась и стала стучать им в окно. Я говорила, что рожаю, но они никак не реагировали. Вскоре, я уже не могла говорить. Я видела через окошко, что они сидят за столом и пьют чай. А я скреблась в стекло и мычала. Когда я поняла, что меня не впустят, силы уже покинули меня. С трудом я доползла до сарая. На улице шёл снег, и его задувало под двери. С трудом я собрала старые тряпки в сарае, заткнула ими щели двери, постелила на пол найденную там же старую клеёнку и стала рожать.

– Мама, почему ты не попросила помощи соседей?– спросила Наташа, сквозь всхлипывания.

– Доченька, телефонов тогда не было, а к соседям я бы просто не дошла, и мне пришлось бы рожать посреди улицы.

Так вот. Когда я пришла в себя, сарай освещала лампа. Свекровь привела старую бабку повитуху. Та сделала всё, что положено, завернула Женю в одеялко и забрала нас обоих к себе. Уже у калитки бабка Устинья повернулась к моей свекрови и произнесла: «Фашистка».

Сколько я лежала в том сарае, я не знаю. Но Женя застудился, пошло осложнение на голову и он оглох.

Когда вернулся твой отец из командировки, я уже с детьми была на квартире, и в тот дом больше не вернулась никогда.

– Мамочка, как ты это всё пережила? – плакала Наташа. – И что Бог её не наказал?

– Почему же, наказал. Прошло несколько лет. Дочки заставили мать продать дом младшему сыну, а деньги отдать им. Она так и сделала. Но покоя её душе уже не было. Деньги дочками были потрачены, и они шпыняли её из дома в дом. Перед смертью она оказалась в своём доме. Я пришла проведать её. Она тяжело болела.