Отпуск

Он с лёгкостью нырял под выступающие ветки и перепрыгивал ветвящиеся под ногами корни; Алиса же, со всей её любовью к избеганию любой физической активности, еле успевала следить за его стремительно удаляющейся спиной. Очередной проём между зарослями казался просто непреодолимым, но, следуя за исчезнувшей в нём ногой в чёрной лаковой туфле, Алиса вывалилась на открытое пространство и увидела кусочек невысокой стены, полностью оплетённый корнями. Храм королевы-матери встретил их трескотнёй и шуршанием.

–Так, теперь понять бы, с какой стороны мы зашли, – Люк задумчиво почесал щёку. – Я срезал справа от ворот, значит, мы должны быть…

–Пошли, на месте разберёмся.

Алиса с новыми силами бросилась к мосткам через стену. Вокруг не было ни гвалта туристов, ни щелчков фотоаппаратов – только звук её собственных шагов, неестественный для окружающего мира. Солнце прорезалось сквозь тучи, но потерялось где-то в листве, и до земли дошли только крошечные пятнышки, старающиеся добраться до остатков барельефов, на которых уже ничего нельзя было разобрать.

Они обходили храм по периметру, чтобы не упустить место, которое искали. Дойдя до невысоких узких башенок, Алиса остановилась, положила правую руку на развалины одной и закрыла глаза.

–Знаешь, почему нужно прикасаться к вещам двумя руками? Буддисты верят, что правая рука отдаёт плохое, а левая – берёт хорошее. Внутри этих башенок нет ничего хорошего, зато боли и страданий – половником черпай. Здесь королева держала танцовщиц – самых красивых и самых талантливых танцовщиц апсары для своего сына-императора. Чтобы сохранить их кожу белой, она перекрывала им всякий свет, даже танцы всегда проходили не раньше сумерек. Из-за отсутствия света они слепли взаперти, при этом оставаясь прекрасными и талантливыми. Кажется, сейчас нет королевы, хранящей ключи от наших башен. Только вот мы всё равно слепнем.

Алиса сжала руку в кулак до хруста в суставах, затем расслабилась и мягко провела по камням ладонью на прощание.

–Здесь должно быть недалеко, идём.

Люк с любопытством глянул на безобидные развалины и последовал за ней.

Вдоволь наплутавшись, они наконец вышли к высокой башне с конусообразным куполом. Она была небольшая – три на три, со сквозным проходом и небольшим алтарём с благовониями в середине. Алиса сразу проследовала к сплошной стене и прижалась к ней ладонями и затылком. Люк встал в проходе и переводил недоумённый взгляд с неё на круглое отверстие прямо над алтарём, сквозь которое бил нестерпимо яркий солнечный свет. Алиса усмехнулась и указала ему на противоположную стену:

–Нужно прижаться к стене как можно плотнее, обязательно касаясь обеими ладонями, и затем отдать ей всю тяжесть, которая у тебя накопилась, – она прикрыла глаза и выдохнула, казалось, весь воздух, что был в лёгких. – Потом нужно трижды ударить себя кулаком в грудь, слева, – после каждого удара был слышен тихий гулкий звук, будто язычок небольшого колокола обмотали шерстяным шарфом, – и чем чище звон ты услышишь, тем лучше у тебя карма.

Алиса отпрянула от стены, но не ушла; Люк же будто слился со стеной, закрыл глаза и стоял так долго, напряжённо сжав губы. Потом вдруг резко поднёс кулак к груди и ударил – Алисе пришлось зажать уши: глубокий, протяжный стон огромного медного гонга потряс башенку от основания до верхушки; снаружи зашумели крылья напуганных летучих лисиц, а вдогонку им уже бежал второй удар, накрытый, словно одеялом, третьим и самым мягким ударом. Люк наконец открыл глаза и чуть не упал на каменный пол. Оглушённые, они оба, щурясь, вышли на свет и, обессиленные, опустились на нагретые плиты. Избегая смотреть в глаза, каждый видел, что другой улыбается.

–В следующей жизни ты станешь мужчиной, – Алисе было легко и весело, как никогда. Она оставила в башне всё, и, пока её не накрыл внешний мир, можно было безнаказанно шутить над самым грустным.

–У меня же чистая карма, за что? – Люк тихонько засмеялся, глядя на неё, а она тихо смеялась, глядя в лес.

Она медленно поднялась, неловко опираясь на стену, отряхнулась и подала ему руку.

–Давай, ещё два храма осталось. У меня время идёт, – она улыбнулась уголком губ и легко дёрнула его за руку. Люк встал, поправил галстук, и они направились к выходу. На его костюме не было ни песчинки.

После очередного плутания между полуразрушенными стенами и корнями, поддерживающими друг друга, Алиса и Люк выбрались на дорогу. Тёмно-серый асфальт зловеще перечёркивал стройную линию джунглей, вставших плотной стеной на защиту своих сокровищ; унылая стоянка для автобусов пустовала, но засыпанное плотным песком пространство наводило не меньшую тоску. Алиса огляделась в поисках подсказок, но топографический кретинизм не подвёл: она не имела ни малейшего понятия о том, в какую сторону идти.

Люк широко, весело и профессионально улыбнулся, протянул ей руку и дикторским голосом произнёс:

–Спасибо, что выбрали Devil Airlines, мы желаем вам приятного полёта.