Отпуск&Детектив

– Всем доброго утра и творческих успехов! Аркадий Кириллович просит тишины, не шумите, пожалуйста!

– Ах, тишины он просит! – с готовностью развернулся ко мне Бакланов. – Покоя жаждет!

– Антон, – недобро зыркнув на меня, позвала Мамаева.

– Что – Антон? Что – Антон?! Я виноват, что ему все не нравится?!

– Закройте дверь, Инга, мы постараемся не шуметь, – холодно сказала мне мадам.

– Индия, – напомнила я и потянула дверь на себя.

Но еще успела услышать, как фотограф заорал:

– Какая пудра с блестками, с ума сошли?! У Катьки лицо будет в пятнах, как сито дырявое!

Я прикрыла дверь и задернула плотные шторы, полностью закрыв вид на террасу. В гостиной сделалось темно и тихо.

– Индия, давайте займемся почтой! – донеслось из кабинета.

В голосе Аркадия Кирилловича угадывалось легкое недовольство. Не мной, надеюсь? Я не опоздала, даже немного раньше пришла.

Успокоив себя, что босс, наверное, на психованного фотографа злится, я проследовала в кабинет.

Эх, жизнь несправедлива: кому в бассейн погружаться, а кому в рутину трудового дня…

В 20.30 я сдала вахту ночному секретарю Василию и отправилась в бар. Хотелось тоже немного приобщиться к празднику жизни.

В баре было шумно и весело. Я с порога огляделась, пренебрегла компанией нетрезвых молодых людей, приветствовавших мое появление одобрительным свистом и призывными взмахами рук, и предпочла присоединиться к группе товарищей по несчастью. За дальним столиком чинно соображали на троих мои временные коллеги из штата сотрудников супругов Мамаевых: личный врач Аркадия Кирилловича Рубен, стилист Екатерины Максимовны Клавдия и их общая горничная Лиза.

– Не помешаю? – спросила я, подойдя.

– Как можно? Мы тут лечимся. – Рубен скользнул по кожаному диванчику, освобождая мне посадочное место. – Медициной установлено, что люди, употребляющие небольшие дозы алкоголя, меньше подвержены смерти от нарушений давления. А еще употребление спиртных напитков во многом предотвращает развитие желчнокаменной болезни! – Доктор набулькал мне в стакан граммов пятьдесят крепкой шотландской «микстуры».

– А вот от разлития желчи виски не спасает, – помотала головой Клава, уже заметно нетрезвая. – Бакланчик наш уже весь желтый от злости и горьким ядом сочится, будто дерево гончар.

– Анчар, – машинально поправила я и вопросительно посмотрела на заботливого доктора. – Рубен, а вы только за здоровье Аркадия Кирилловича отвечаете или мы все тут ваши пациенты?

– Какие пациенты, душенька, что вы? Я вижу на редкость здоровых, можно сказать, цветущих людей! – запротестовал доктор, снова хватаясь за бутылку. – Еще по пятьдесят? Исключительно в целях профилактики.

– Клавка, пошли танцевать! – Горничная, уже изрядно подлечившаяся, утащила стилистку на танцпол, и мы с Рубеном остались за столиком вдвоем.

– Индия, душенька, я вижу, нам нужно побеседовать. – Он заговорщицки склонился ко мне. – Мне кажется, вы неправильно трактуете мое присутствие на борту. Признайтесь, решили, что господин Мамаев слаб здоровьем и нуждается в постоянном врачебном присмотре?

Я немного смутилась.

Ну да, именно так я объяснила себе регулярные – дважды в день – визиты доктора к боссу.

– Ему за шестьдесят. И ведь здоровый человек не повез бы в круиз личного врача? – ответила я вопросом на вопрос.

– А я не личный врач Аркадия Кирилловича! – громким шепотом сообщил мне Рубен и радостно засмеялся.

«Кажется, коллеги приговорили на троих не одну бутылочку, – подумала я. – Вон, девушки на танцполе качаются, как рябинки на ветру, а доктор выдает мне свои секреты».

– Личный врач Мамаева, чтоб вы знали, профессор Арутюнян из краевой клинической, – просветил меня Рубен.

– А вы разве не Арутюнян? – не поняла я.

– Я Арутюнян! – Доктор энергично кивнул и приосанился. – Арутюнян, и еще какой! Но не профессор пока что, а только доцент. Профессор – мой дядя. Он мне и устроил эту замечательную шабашку! – Рубен раскинул руки и стал прищелкивать пальцами в такт музыке. – Вах, красота! Вах, хорошо! Два раза в сутки проведал уважаемого пожилого человека, температуру ему измерил, давление, сахар, пульс посчитал – и гуляй, Рубенчик! Повезло, что дядя клинику оставить не может.

– Так вы, получается, тоже совсем недавно знакомы с Аркадием Кирилловичем? – удивилась я. – А я-то думала, он с персональным доктором не расстается, потому что неважно себя чувствует.

– Он чувствует себя важно! – Доцент Арутюнян опять засмеялся.

– Тогда не понимаю… Я ведь решила, что строгое расписание с обязательным присутствием какой-нибудь живой души поблизости – это мера безопасности, – призналась я. – На случай, если боссу вдруг станет плохо.

– Вот! Именно об этом нам надо поговорить. – Доктор постарался сесть ровно и сделал строгое лицо. – С Аркадием Кирилловичем все в порядке, просто он очень мнительный. Бывают, знаете ли, люди, которые настолько дорожат своим здоровьем, что панически боятся малейшего ему ущерба и готовы при первом же чихе найти у себя пару-тройку смертельных болезней…

– От родильной горячки до воды в коленной чашечке, – пробормотала я, вспомнив любимого О’Генри.