Отпуск на всю жизнь

— Ты абсолютно не прав. Что бы ты делал с тихой девушкой? Тупо держал её за руку и смотрел на неё с глупым видом? Скучища! Тоска зелёная! Вот мы с тобой, совсем другое дело. Погуляли, всласть поругались, поскандалили. Блеск! Классная получилась прогулка. Прям вот угодил ты мне.

— Что, правда?

— Ага, — и не успеваю увернуться. Дана, зараза! Твоя работа?

Серджио быстро наклоняется и прилипает губами к щеке. Мгновенье я сижу неподвижно, потом вспышка энергии подхватывает меня. Такой повод я пропустить не могу! Вскакиваю.

— Да как ты посмел, мерзавец! — с демонстративной тщательностью вытираю щёку, — Без разрешения?! Негодяй!

В голове роются варианты. Что теперь? Как честный человек ты обязан на мне жениться? Не прокатит, мне всего четырнадцать. Ага, вот… а чего это у него вид такой довольный?

— Теперь я должна дать тебе пощёчину, — заявляю я и подхожу ближе, примериваясь.

Серджио в лёгкой панике старается убрать голову с линии предполагаемого удара.

— Подожди, подожди, почему должна? Кому должна?

Начинаю объяснять с нескрываемым предвкушением.

— Ну, как же? Таковы правила приличия. Если мужчина целует девушку без разрешения, она обязана дать ему пощёчину. Иначе, она будет считаться неприличной девушкой. Давай, подставляй фейс.

— Дана, а может быть как-нибудь без этого?

— Ты должен смыть позор, которым только что покрыл меня, — с пафосом объясняю и думаю, что словосочетание «покрыл меня» как-то не так звучит, — По-другому нельзя.

Серджио вскакивает и убегает за скамейку. Какое-то время бегаем вокруг неё.

— Серёж, ну, так нечестно. Я, выходит, ради тебя нарядилась, нацепила эти шпильки, а ты убегаешь. Я не могу в такой обуви тебя догнать, — жалуюсь ему на него же.

— Мне же будет больно и неприятно, — страшится он.

— Ну, ты же мужчина. Ты не должен бояться таких мелочей.

— Мелочи? Не знай, не знай. Не так давно ты одним ударом сломала кое-кому челюсть, а себе руку, — железный контрдовод находит Сергей, признаю, — Я и за тебя боюсь, вдруг опять руку себе сломаешь.

— Ну, Серёж… — ною я, — мы живём в социуме и обязаны придерживаться его правил. Ты можешь поцеловать понравившуюся тебе девушку, но обязан стерпеть её негодование.

— Негодование вовсе не обязательно.

— Но оно же было! Я же воз-не-годо-вала! — кое-как выговариваю и продолжаю ныть, — Ну, Серёж, я тихонько. Есть правила, которые нельзя нарушать…

— Тихонько? А насколько тихонько? Покажи, — требует он. Я показываю совсем короткий и плавный замах.

— Точно? Смотри, ты обещала, — он опасливо садится с краю, напрягается, зажмуривается.

Подхожу, примериваюсь, потом хватаю его пальцами за щёки и трясу.

— У-у-у, хомячина! Наел щёки у Эльвиры!

— Ну, что такое, Дана! — он вырывается, — Так нечестно, мы так не договаривались!

— Я решила заменить. Считай, что это пощёчина была, — я довольна, как слон.

— Это издевательство с твоей стороны, — немного погодя заявляет он, — Я не намерен такое терпеть.

— Так стерпел уже, — резонно замечаю я, — Ладно, пошли, доведёшь меня до дому.

Опять за руку меня берёт.

Ну, хоть целоваться больше не лезет. И чувствую, что я восстановилась. Сработал рецепт физкультурника, кто бы мог подумать. Даже за уроки могу взяться.

8 мая, среда, урок математики

Я окончательно пришла в себя после мощного выброса энергии в финале турнира. Вчера впервые за пару дней делала уроки основательно и не торопясь. Слава Луне, учителя нас старались не тормошить. И сегодня Викентий Валерьевич вызывает меня к доске очень деликатно.

— Молчанова, ты как? Пришла в рабочее состояние? К доске пойдёшь?

— Окончательно только вчера, Викенть Валерич. Да, я готова.

Что у нас на закуску? Система нелинейных уравнений? Поехали! Мел бойко стучит по доске.

— Замечательно, Молчанова, — одобряет математик, когда вывожу полный ответ и ставит уже привычную пятёрку.

Но последствия тех событий нет-нет, да и окатят неожиданно. Через пять минут, как я села, в класс стучат, и входит целая делегация. Директор, завуч, Шацкий и фотограф. Какие люди!

— Здравствуй, Дана, — индивидуально приветствует меня Шацкий.

— Очень рада вас видеть, Анатоль Степаныч, — мне действительно приятно.

— Дело вот в чём, Викентий Валерьевич, — объясняет директор, — Газета решила проверить все команды, которые вышли в полуфинал волейбольного турнира. Не будут же они проверять одну школу. Если проверять, то все.

— Вынужден задать вам глупый вопрос, Викентий Валерьевич, — извиняющимся тоном обращается Шацкий, — Дана Молчанова действительно учится в этом классе?

— Безусловно, — почти не улыбаясь, отвечает математик, — Более того, только что отвечала у доски. Вы на пять минут опоздали, а то бы сами увидели. Получила пятёрку, можете посмотреть.

Он пододвигает журнал, Шацкий делает сигнал фотографу. И началось! Меня сняли у доски, рядом с учителем, который ставит мне в дневник пятёрку, отдельно и крупно — журнал с моей фамилией и той же пятёркой.