Отпуск с осложнениями

Улыбаюсь так широко, что скулы сводит, и трусь щекой о ладонь Вадима, а он продолжает, будто бы из него пробку вынули, и прорвало:

– И родители мои ещё приехали тогда, сестра со своими проблемами, – в голосе чувствуется досада, а лицо на мгновение мрачнеет. – А ещё я, честно, чувствую себя каким-то недоразвитым, с вечным стояком. Хочу тебя постоянно, одни мысли, в какой бы угол тебя затащить.

– Извращенец озабоченный, – смеюсь, а машина плавно снижает скорость, пока не останавливается у обочины. Справа виднеется вывеска магазина «Ночное шоссе», справа от которого под жестяным навесом притаилось несколько столиков. Что-то вроде деревенского кафе.

– Пришлось буквально вырвать зубами эти три дня, а иначе бы беда случилась. С кем-нибудь.

От его слов внутри всё переворачивается, и я понимаю, что встретила самого лучшего мужчину в этом жестоком и сложном мире. И хочется повиснуть на его шее, чтобы никуда не делся, но это глупое желание – эгоистичное, жалкое. Сиюминутный порыв. И я просто беру Вадима за руку, переворачиваю ладонью вверх и целую линию жизни, оставляя на ней влажный след – свой след.

Когда поднимаю взгляд, встречаюсь с лазурной голубизной его глаз, а в них такие ураганы бушуют, что сносит, сбивает с ног и ворует дыхание. Я тону в них без надежды на спасение, но стоит только моргнуть и наваждение проходит.

– Знаешь, что мне Настя сказала на прощание? – спрашивает Вадим хриплым голосом, а я отрицательно качаю головой.

О том, что сказала Настя мне, не говорю. Ещё подумает, что я намекаю на что-то.

– Она мне сказала, что я самый настоящий король.

– Хорошая девочка, да?

Вадим кивает, переплетая наши пальцы, и тянется ко мне губами.

– Ты будешь моей королевой? – шепчет, щекоча дыханием уголок моих губ, а я хлопаю рестицами.

Что это только что было? Мамочки…

Глава 44 Вадим

На протяжении нашего похода за продуктами Катрин молчала. Думала о чём-то, размышляла, механически складывая то одно, то другое в корзину. Даже белизну зачем-то схватила, хотя мытьё унитаза – точно не наша забота. Для этого есть специально обученные люди из клининговой компании, но я не мешал.

Постоянно ловил на себе её задумчивый взгляд, брал за руку, целовал в тихих уголках магазина, и она откликалась с пылом и страстью, но был в этом какой истерический надлом.

Сам виноват – ляпнул, не подумав.

Не знаю, что творилось в голове Катрин после моих слов о королеве, но нужно исправлять и срочно.

– Пойдём, кофе выпьем, позавтракаем, – говорю, сложив пакеты в багажник, а Катрин пожимает плечами. Мол, делай, что хочешь, не волнует.

Хм, не нравится мне эта покорность.

Беру Катрин за руку, а она совсем ледяная, хотя на улице тепло. Да уж, плохой из меня романтик – совсем не умею обо всех этих чувствах разговаривать. Лучше бы вовсе молчал, больше толку было бы.

– Надеюсь, ночью здесь готовят хоть что-то съедобное, – размышляю вслух, а Катрин пристально рассматривает царапину на белом пластиковом столике.

В итоге заказываю летний салат, две чашки кофе и возвращаюсь на место. Мне нравится, что здесь тихо, полное самообслуживание, потому никто не станет вертеться рядом и мешать. Мы же сюда для этого приехали, правильно?

– Катрин, я хотел поговорить… – начинаю и достаю из кармана сигареты. Табачный дым поможет сконцентрироваться, потому что у самого ничерта не выйдет.

– Вадим, постой! – Катрин накрывает ладонью мою руку и заглядывает в глаза. – Дай мне первой сказать, хорошо?

Киваю, надеясь хоть так разобраться в её мыслях. Иногда мне кажется, что Катрин слишком сложная для меня – боюсь не потянуть, загубить, обидеть. Но потом понимаю, что именно это мне в ней и нравится. Именно такую женщину хочу видеть рядом с собой – непредсказуемую, добрую и отважную. И да, сексуальную.

– Я не хотела поднимать этот вопрос, потому что неловко, стыдно даже. Я, как страус, прячу голову в песок, но мысли-то в голове роятся. Но мне совсем непонятно, в каком статусе наши отношения. Ты всегда молчишь, чаще шутишь. Я понимаю, что нравлюсь тебе – чувствую это, но… Мы любовники? Соседи с полномочиями? Мы встречаемся? Не понимаю.

Голос Катрин становится всё тише, а я сжимаю её руку. Понимаю, что уже жалеет о своём порыве – все мысли на лице отражаются. Она же гордая, независимая, а я идиот кромешный, который совсем не умеет говорить о таких вещах. Всегда забываю, что женщинам нужны все эти слова – будто одних поступков мало, и необходимо слышать, чтобы понимать.

– Молодой человек, ваш заказ! – доносится со стороны окошка и я, поцеловав быстро запястье Катрин, ухожу за нашей едой. Хотя аппетит и пропал напрочь.

Ставлю поднос на столик, а Катрин берёт в руки белую чашку, грея ледяные по-зимнему ладони.

– А ты сама как думаешь? Встречаемся или что?

Катрин бросает на меня хмурый взгляд и пожимает плечами:

– Ты снова требуешь от меня признаться в чём-то первой. Будто бы у тебя, Вадим, хребет переломится самому о чём-то заговорить.