Отпуск с папой

– Нет-нет, вы должны его принять. Мы продаем такие платки в нашем магазине, они пользуются большим спросом. Вам нужно быть посмелее в туалетах, милочка, поверьте профессионалам. А куда подевался ваш отец?

Я с кислым видом стояла перед ними, не испытывая никакого желания присесть на узкую скамью.

– Мой отец с Калли и… – переступила я с ноги на ногу, но вдруг услышала за спиной чье-то тяжелое дыхание и обернулась.

Гизберт фон Майер с красным лицом, совершенно запыхавшийся, так неожиданно возник рядом со мной, что я вздрогнула.

– А… где… Хайнц? – Он со свистом втягивал воздух, стараясь продышаться, и плюхнулся на скамью.

Мехтхильда чуть привстала и с тревогой заглянула ему в лицо:

– Что-то случилось?

Дыхание Гизберта фон Майера перемежалось хрипом и свистом, хотя я ни разу не видела его с сигаретой. Может, он аллергик? Или доходяга. Или и то и другое. Он оглянулся с таинственным видом.

– Случилось. Нам срочно нужно собраться. Пароль «Акула», поняли?

Ханнелора ахнула:

– Брачный аферист! Вы снова его видели?

Теперь воздуха не хватило мне.

– И где же?

– Предположительно он остановился в «Георгс-хёе». Я опознал его, когда он стоял у стойки регистрации, – торжествующе сообщил Гизберт.

Что делал жалкий репортеришка ГфМ в элитном отеле? Глядя на объятых ужасом дам, я лихорадочно обдумывала ситуацию. Йоханн был на пляже, а не в «Георгсхёе», он жил в пансионе, к тому же Гизберт его ни разу не видел. Я с облегчением вспомнила описание, данное моим отцом: среднего роста, среднего возраста, шатен с коварным взглядом – это подходит каждому третьему. Потому, возможно, речь сейчас идет о некоем новом мистере Икс, и я могу расслабиться. И Йоханн Тисс тоже. Гизберт неверно истолковал мою улыбку и расправил плечи.

– Ты рада, что я не отступился, правда? Какое там уехал! Мы его выведем на чистую воду, обещаю. А где сейчас Хайнц? Он же ничего не знает о вновь открывшихся обстоятельствах.

Ханнелора нервно теребила свой стеклярус.

– Знаете что, Гизберт, я не хотела рассказывать это в «Акуле», но теперь, перед лицом опасности, так сказать, все личное отступает на второй план.

Мехтхильда бросила на подругу косой взгляд и подняла бровь.

– Ну, что там еще?

Ханнелора положила свою унизанную кольцами руку на колено Гизберту. Три пары глаз следили за ее движением: Мехтхильда – с волнением, я – ласково, у Гизберта во взгляде читалась паника.

– Ну, если коротко, господин Тисс пару раз бросал на меня… как бы это сказать… сладострастные взгляды.

Я закашлялась, Гизберт вскричал: «Ну вот, пожалуйста!» – а Мехтхильда медленно поднялась, пристраивая на плечо свою сумочку.

– Ах, Ханнелора, ты иногда бываешь потрясающе наивной. Он просто с тобой поздоровался. А вот меня приглашал поужинать, но я отказалась. В конце концов, я-то знаю, что к чему.

Точно в цель! Ханнелора Клюпперсберг не могла совладать с мимикой. Она стала похожа на розового карпа и убрала руку с колена соседа.

– Мехтхильда, ты…

Но на ум ей ничего не пришло. Она закрыла рот. Гизберт сосредоточенно таращился в пространство.

– Нам нужно что-то предпринять. Мехтхильда, Ханнелора, вы едва не стали жертвами преступления. У меня есть идея. Кристина, где твой отец?

Я неопределенно махнула рукой в сторону Куртеатра.

– Последний раз я его видела возле «Хаус дер Инзель», в компании Калли и двух юных дам.

– Юных дам? – Мехтхильда с Ханнелорой вновь заговорили хором.

Гизберт повернулся к ним.

– В Куртеатре сегодня танцевальный вечер. Пойдем туда? Сможем сразу же рассказать Хайнцу.

– Гизберт… – постаралась я говорить доброжелательнейшим тоном, – на твоем месте я бы не рискнула им мешать. Дамы такие симпатичные, такие юные, общение с ними, несомненно, доставляет Хайнцу и Калли огромное удовольствие. Не надо его портить.

– Кристина! – хором возмутилось трио.

– Я ничего не говорю, просто предупреждаю. Удачи!

О том, что, помимо танцев, в Куртеатре есть еще и кино, я им не сказала. Но совсем неплохо, если Гизберт этого не знает.

Я покинула троицу и поспешила вдоль по улице в надежде, что они не пустятся за мной в погоню и не найдут отца раньше меня. До встречи в кафе оставалось еще полчаса, в кармане было восемьсот евро, то есть семьсот десять евро и платье в пакете. Перед парфюмерным магазином я остановилась. В прошлый раз на романтическом свидании с Йоханном от меня пахло скипидаром, сегодня вечером все должно быть иначе. Я вошла в магазин.

«Стеклянное сердце»

«Мюнхенер фрайхайт»