Отпуск с проклятым (СИ)

Не успела это произнести, как сразу сделалось невероятно стыдно. Но слово — не воробей. И теперь все, что осталось, — это, смущенно опустив взгляд и сильнее сжав сложенные в замок пальцы, ждать, когда англичанин первым прервет повисшее между нами молчание, которое с каждым мгновением начинало становиться все более тягостным.

Пока Луррел медлил с тем, что сказать, а я с трепетом ожидала его реакции на свои слова, к нашему столику вернулся официант, только уже с подносом. Подав мне щедро посыпанную всевозможными вялеными ягодами тарелку с кашей, он снабдил каждого из нас небольшой белоснежной чашкой. После чего поставил на середину стола чайник с заваркой и сразу поспешил удалиться. Паренька уже и след простыл, а мы все так же продолжали неподвижно сидеть и молчать. Все это время, ругая себя на чем свет стоит за несдержанность и чрезмерную откровенность перед едва знакомым мужчиной, я уже было собралась просить прощения за свои слова, когда сидящий напротив вдруг неожиданно ожил и как ни в чем не бывало спросил:

— Алиса, у вас есть дети?

— Да. Трое.

— У них один отец?

— Да.

— В таком случае ответьте теперь уже самой себе всего на один вопрос. Не будь ваш муж тем, кого бы вам хотелось видеть рядом, вы бы родили ему столько детей?

— Спасибо, Лур, — наградив собеседника полным благодарности взглядом, произнесла я после очередного недолгого молчания, одновременно намекая своим обращением, что с этого момента, если хозяин отеля того захочет, мы вполне могли перейти на более близкое, дружеское общение. Неуверенности, что после всего сказанного оно будет именно таким, у меня почему-то больше не возникало. А вот удивление присутствовало, и ещё какое. Честно, не ожидала такого глубокомыслия и рассудительности от мужчины. Тем более одинокого. Я могла поклясться, что все мной сказанное будет расценено как прямой намек к куда более смелым действиям в мой адрес. Но по какой — то неведомой мне пока причине Ворти не стал убеждать меня в правдивости своих сомнений. Наоборот, умудрился развеять их всего одним вопросом, тем самым мгновенно вернув уверенность в себе, семье, муже, детях и подарив возможность вновь радоваться жизни.

— Всегда пожалуйста, Алиса. И приятного тебе аппетита, — приправив ответ теплой улыбкой, отозвался собеседник, прежде чем потянуться за чайником и разлить по нашим чашкам горячий душистый напиток необыкновенно красивого золотистого цвета.

Вовремя вспомнив, благодаря пожеланию, про свой пустой желудок, я взялась за ложку и, пока тот не опозорил меня очередным жалобным урчанием, активно принялась за еду. Правда, сделалось несколько неудобно есть в присутствии того, кто ограничился одним лишь чаем. Благо Луррел, предугадав мое смущение, вооружился чашкой и почти сразу вернулся к чтению газеты, полностью сосредоточив на ней свое внимание. А вернул его ко мне, только когда я, отставив в сторону пустую емкость, тоже переключилась на напиток. И то для того, что бы ошарашить своим очередным неожиданным предложением:

— Хочу сделать для тебя что-нибудь особенное.

От этих его слов я чуть было не поперхнулась. Благо чай уже успел изрядно поостыть. А так бы точно себе горло обожгла.

— Что, прости? — кашлянув и возвращая чашку на место, переспросила я.

— Желание, — пояснил англичанин. — Вот, например, сейчас — чего бы тебе больше всего хотелось?

— Не знаю. Надо подумать, — окончательно растерявшись, пробормотала я, снова начиная чувствовать себя некомфортно под этим пристальным взглядом голубых и, что уж греха таить, красивых глаз. А когда поняла, что моя задумчивость слишком уж затянулась, выпалила первое, что пришло в голову: — Лондон!

— Лондон? — явно не поняв, что именно я имела в виду, вопросительно повторил Луррел.

— Да. Лондон. То самое место, где сейчас больше всего на свете мечтала бы оказаться, — пояснила я.

— В таком случае почему не поехала со своей группой на очередную экскурсию?

— Я бы поехала. И с большим удовольствием. Но автобус… Его водитель отвратительно водит, в результате чего мне почти сразу становится нехорошо.

— Поэтому ты вчера почти ничего не ела? — чуть прищурившись, то ли спросил, то ли констатировал Ворти.

— Отчего ж. Ела. Просто заказала еду в номер. Погоди минуточку, а тебе об этом откуда известно?

— Если помнишь, я хозяин этого отеля. Мне известно все, что здесь происходит.

— Совсем-совсем все? — ухватившись за возможность перевести разговор в нужное русло и задать вопрос, который мучил меня ещё с ночи, поинтересовалась я.

— Будь уверена. А что? — тут же насторожившись, полюбопытствовал англичанин.

— Если я сейчас расскажу то, во что будет крайне сложно поверить, ты постараешься сделать это для меня?

— Не попробуешь — не узнаешь, — хитро улыбнувшись, отозвался мужчина.

— Лур, я серьезно. Обещай, что после моих слов я не отправлюсь прямиком на прием к психиатру.

— Обещаю, — кивнув, все в таком же беззаботном тоне заверил собеседник, прежде чем снова откинуться на спинку кресла, приготовившись внимательно меня слушать.