Отпуск с убийцей

- Ой, у меня сегодня целый день голова совсем дурная! Я не то что на "вы" - на "они" могу заговорить теперь. Не сердись, ради бога. Я так рада, что ты зашел. - Но по ее интонации он никак не мог определить, правда это или нет. - У тебя все в порядке?

- Разумеется. А почему ты спрашиваешь?

- Да так. Сегодня все кувырком. Сумасшедший день! Ты уже давно вернулся?

- Хм, ты, значит, в курсе. Да нет, только что. Даже к себе не заходил, не успел. Смотрю: свет в окне, дай, думаю, проведаю. А у тебя тут, наверное, целый день был народ, ты устала.

- Кое-кто заходил. Но в общем - не устала, нет. Так, пустота какая-то, ненужность, невсамделишность. Все никак я не могу поверить!.. Кошмар! За что ни возьмешься - руки опускаются. Вот, решила немного повязать перед сном. Это и вправду успокаивает. Странно.

- А торшер чего погашен? - показал Невский взглядом. - Он такой уютный, теплый.

- Вдруг перегорел. Ты представляешь?! Лампочка, скорей всего, перегорела. А будто - знак какой-то.

- Ерунда, - качнул головою Невский. - Вот придумала! Да если все, что происходит, связывать друг с другом. Только мистика останется, а жить-то как?! И, кстати, почему ты в санатории - не дома? Здесь же.

- А вот знаешь, дома - не могу! Совсем. Невыносимо. Прямо выталкивает что-то, гонит. На людях - полегче. Отвлекает. Забываешься, хотя бы иногда.

Слабая, виноватая улыбка скользнула по ее лицу.

- Я понимаю, - вздохнул Невский. - Очень даже понимаю. Ну, а что же дальше?

- Дальше? И не представляю, - она зябко повела плечами.

Невский обернулся.

Дверь в коридор была приоткрыта.

А ведь Невскому показалось, что, войдя сюда, он плотно затворил ее за собой.

Окно тоже было настежь.

- Сквозняк. Тебя не продует?

Лидочка коротко мотнула головой.

- Может, я все-таки прикрою окно?

- Ни к чему. Вечер теплый.

- Ну, как хочешь.

Он подошел к двери и, прежде чем захлопнуть ее, мельком глянул в коридор.

Там не было никого.

Или почти никого - потому что в следующую секунду в конце коридора, там, где он упирался в вестибюль, беззвучно скользнула чья-то тень.

Слишком торопливо, слишком стремительно для безмятежно-размеренных отдыхающих.

Может, это Дергун? - с надеждой подумал Невский. Обходит потихоньку санаторий, подмечает, что да как, кто с кем. Но зачем ему прятаться от меня? Или просто показалось? Эх, нервы расшалились!.. Вот и начинает невесть что мерещиться.

Невский вернулся к столу.

- Я, пожалуй, не буду тебе особенно надоедать...

На мгновение в памяти всплыл вчерашний вечер. Почти сказочный теперь.

Нет, сказал себе Невский. Вчера осталось во вчера, и точка. А сегодня - нет. Нельзя. Забудь. Если хочешь, чтобы этот вечер снова повторился. Страсть никуда не уйдет, а секундная глупость - испортит все. Потерпи.

- Я ведь так, - пробормотал он, - ненадолго зашел, просто проведать.

Он старался, чтобы голос его звучал непринужденно-дружески, не больше.

К тому же Лидочка держалась так, как будто между ними ничего и не было совсем.

Просто хорошие друзья.

Да иначе невозможно!

Есть же все-таки пределы, за которыми ты больше не хозяин.

Надо это понимать.

- Ты что-нибудь узнал? - спросила Лидочка, не поднимая головы.

- В городе? По сути дела - нет. Меня допросили - и отпустили обратно.

- По поводу ножа? - Лидочка в упор, даже как-то жестко взглянула на него.

Трепло этот директор! - с внезапной злостью подумал Невский. Ведь предупреждали!..

Почему-то он был уверен, что именно директор разнес по санаторию слух про окаянный нож.

- Естественно, - с сокрушенным видом развел руками Невский. - Как раз о нем-то и спрашивали. Нож - очень серьезная улика. Я теперь под подозрением, под колпаком. Как тебе это нравится? - Последние фразы он произнес нарочито громко и так же нарочито рассмеялся.

Лидочку такого рода известие, однако, нисколько не развеселило.

- Это ведь ужасно! - искренне сказала она. - Я не могу поверить.

- Да и я, представь себе! - признался Невский. - Тебе теперь и находиться-то со мной опасно.

Лидочка повернула к нему удивленное лицо.

- Почему?

- Ну, если я под подозрением, то, значит, и любой, с кем я общаюсь.

- Пустяки! Тогда с любым на этом свете и заговорить нельзя?! Ведь каждый может вляпаться, а? Или вляпался. Откуда знать - вдруг и общение со мной.

- Ну, ты уж, право, скажешь! - деланно игриво усмехнулся Невский.

Он неожиданно почувствовал, вне всякой логики, что начинается какая-то игра. Причем - серьезная, жестокая игра, по крупному, в которой ошибаться крайне нежелательно, вернее, попросту нельзя.

И то сказать. Похоже, что игра шла с самого начала, да вот только он ее не замечал.

Возможно, потому, что были как бы правила - щадящие, людские, если отвлеченно рассуждать. И он им подсознательно вначале следовал. Пока не встал - и не без чьей-то помощи - на самый край обрыва.