Отпуск в Италии

— Это хорошо. — Он серьезно кивнул. — Вы восстанавливаете мое уважение к английской кухне, которое я потерял после знакомства с шедеврами Роберто.

— Но Роберто итальянец, — с торжеством указала Мэйзи. — Значит, вы рассуждаете неправильно, и это мне надо усомниться в умении итальянцев жарить мясо! Нет, я, конечно, не думаю, что отец Джеки плохой повар, вовсе нет, — добавила она торопливо. — Вообще-то он готовит очень неплохо.

— Но только не барбекю.

Лицо Блейна сохраняло серьезное выражение, но глаза были плутовскими.

— А как себя чувствует ваш отец? Вы говорили, что операция оказалась сложной.

Блейн спокойно кивнул.

— Он получил второй шанс. Много лет он питался жирной пищей и мало двигался. Короче говоря, сосуды сердца засорилось так сильно, что у него в любой момент мог быть сердечный приступ. Но кто знает? Возможно, все это было предначертано судьбой, чтобы воссоединить моего отца и Роберто. Когда я услышал слова, которые они сказали друг другу перед операцией, я понял, что мой отец был так же виноват в разрыве, как и Роберто. Даже, может быть, больше, чем Роберто.

Мэйзи испытала облегчение, что он пришел к такому выводу.

— Мэйзи, а как вы? Как вам удается одной управляться с животными?

— Нет ничего сложного. Честно говоря, я чувствую несправедливость в том, что мне платят за это. Ваша мать заплатила за мои билеты, и в Англии все улажено. И теперь я живу здесь как на курорте.

— Но мы же еще в Англии договорились об оплате.

— Да, до того, как я прибыла сюда. До того, как встретила вашу мать. Я больше не хочу денег.

Блейн прищурился, и Мэйзи почувствовала себя неудобно. Если бы она знала, что он приедет, то хотя бы воспользовалась тушью. Блейн выглядел безукоризненно. На нем была рубашка из тонкой ткани бледно-кофейного цвета, и сквозь нее Мэйзи могла видеть темную тень волос на его груди. Из-за этого с ее телом происходило что-то особенное.

— Вы очень необычная женщина. Я понял это сразу, как только увидел вас.

Его голос был мягким, но Мэйзи посмотрела на него с опаской. «Необычная» в хорошем или «необычная» в чем-то порочном, чуть не спросила она. Но промолчала, убоявшись услышать о себе что-нибудь плохое.

— И вы, кажется, этого не понимаете, — продолжал Блейн. — Вы не осознаете ваших достоинств. Это, конечно, составляет часть вашего очарования, но в то же время и часть вашего самоуничижения. Я чувствую это.

Мысли Мэйзи запутались окончательно, и она молча смотрела на Блейна. А он встал с дивана, подошел к ней и преклонил перед нею колени. Его глаза оказались на уровне ее глаз.

— Вот к вам и тянет таких слабых мужчин, как этот Джеф. Их тянет к вашей силе. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Мэйзи покачала головой. Она почему-то плохо помнила, кем был Джеф. Блейн был так близко, что она могла чувствовать восхитительный аромат его лосьона и очень слабый запах больницы.

Блейн улыбнулся. Невероятный рот, успела подумать Мэйзи. Великолепный. И все ближе и ближе…

Она будто потерялась, будто растворилась в безумной сладости поцелуя. Его губы были твердыми и горячими, и целовал он ее медленно и глубоко, не торопясь. О таком поцелуе она грезила, когда была школьницей. А потом выросла и поняла, что нельзя верить всему, о чем читала под одеялом при свете карманного фонарика.

Когда Блейн отстранился и поднялся на ноги, Мэйзи едва не вскрикнула от разочарования, но поняла, что он, должно быть, услышал стук каблуков Лилианы. В следующую секунду ее голова просунулась в дверь гостиной.

— Обед готов, — весело объявила она, и было ясно, что Блейну удалось ее успокоить. — То, что ты любишь, — добавила она, обращаясь к Блейну. — Ты, должно быть, знал, что я приготовила саrpaccio.

— Лилиана, я всегда живу надеждой, что ты приготовишь carpaccio.

Мэйзи с изумлением смотрела на него. Поцелуй, так потрясший ее, его оставил равнодушным. Как он может стоять и спокойно улыбаться?

И когда он предложил ей руку, она проигнорировала его жест, встала и пошла в столовую впереди него, спросив Лилиану:

— Надеюсь, себе вы оставили достаточно? Лилиана издала чисто итальянский звук, средний между щелчком языка и горловым ворчанием.

— Да, да, — нетерпеливо сказала она. — Идите и поешьте.

Блейн принес бутылку вина и наполнил бокал Мэйзи, а себе налил воды из кувшина.

Мэйзи сидела за огромным обеденным столом, посередине которого стояла небольшая ваза с цветами. Лилиана поставила два прибора, один с торца, обращенного к двери, а другой — с левой стороны. Тяжелое столовое серебро, прекрасные льняные салфетки и красиво накрытый стол заставляли Мэйзи чувствовать себя неловко. Слишком уж все было похоже на свидание. Мэйзи предпочла бы менее официальную обстановку, но знала, что на это Лилиана ни за что бы не согласилась.

Лилиана приготовила carpaccio из тонких, как бумага, ломтиков сырой говяжьей вырезки, украшенных майонезом, и тонко нарезанного пармезана. Овощной гарнир был восхитителен. Лилиана стояла рядом с Блейном, глядя на него с нежной улыбкой, пока он не начал есть.