Отпускаю

Город лег на душу, убаюкивая, успокаивая, принимая.

– Желаете еще что-нибудь, мисс? – подошел ко мне, расплываясь в улыбке, молодой официант.

– Знаете, что говорил великий русский классик? – подняв на парня взгляд, в ответ попыталась изобразить вежливую улыбку. – «Замечательный день сегодня, то ли чай пойти выпить, то ли повеситься».

Непонимающая, растерянная улыбка исказила лицо мужчины, за соседним столиком какой-то британец, сидящий ко мне спиною, выронил мобильник.

– Не понимаю, мисс, – повторил официант, – будете что-нибудь заказывать?

– Нет, спасибо, – учтиво ответила я, снова отвернулась к окну, по-русски добавила, – сухие, безынтересные, мертвые… Как вы здесь живете?

Кофе почти подошел к концу, я задумчиво водила пальцем по кромке чашки и слушала сборник из позитивных песен на любой случай жизни.

Но даже через наушники расслышала жуткий визг тормозов и звон битого стекла, истошные крики за окном.

Вскинув голову, поглядела в окно и скривилась. Огромный черный джип сбил, похоже, насмерть какого-то редкостного везунчика, вокруг тела столпился народ, все резко начали куда-то звонить.

– Совсем ты себя не бережешь! – хмыкнула я себе под нос и быстро опустила голову, прикрывая улыбку рукой. Очень некстати мне сейчас вспомнились чернушные «Убойные каникулы».

Посетители кафешки подскочили на ноги и живехонько прилипли к окну. Сидеть на прежнем месте осталась только я.

– Какие вы все стали душевные, ты погляди… Натурально, хлеба и зрелищ… – большим глотком осушила остатки кофе и снова скосила глаз на улицу. Нога парня дернулась.

– Вот же, бл*ть… – прошипела я себе под нос, – черт, лечу на море – в самолете сердечный приступ, еду на поезде – получай, Маргарита Александровна, полвагона гриппозных, в подземке поучаствуй в реанимации инсульта…

Я прикрыла глаза.

Сами-сами разберутся, у них, как настаивают мои пациенты, «медицины, поди, получше наших, скорые по три часа в пробках, чай, не стоят!»

Рука крепко сжала телефон.

– Твою мать!!! – на всю кафешку прорычала я, бросила «трубку», резко вскочила и бросилась на улицу. – За*бали, отдохнуть дадите, уроды?!! – орала я на русском, расталкивая зевак и подскакивая ко все никак не желающему помереть парню.

Присев рядом с ним, я быстро оглядела пострадавшего: без сознанки, один зрачок больше другого, хрен бы с ним, но из шеи при мне же рванул фонтан алой крови, когда кто-то особо шаристый решил положить его поудобнее.

– Пошли вон! – заорала я на толпу. – «Скорую» вызывайте!

Вспомнился препод по травматологии, который, почему-то выделив меня в группе, самозабвенно, ежедневно, на протяжении всего курса выносил мне мозг. Этот талантливый кавказец использовал свой собственный подход к обучению, презирая печатный слог. Он каждый раз выдергивал моих одногруппников из-за парт и на их трепещущих телах показывал механизмы травм.

Очередной раз выхватив метросексуального Алексея из-за стола, он бросил его к стене и затейливо вывернул его руку в сторону, исторгая из груди утонченного Леши двусмысленный стон.

– Маргарита Александровна, что я ему сломал и Ваши действия? – он выгнул парня и в спине.

– После того, что Вы с ним сделали, – улыбаясь, ответила тогда я, – могу только предложить проявить гуманность и эвтаназировать Алексея…

Как он насиловал мой мозг… Изо дня в день…

– Вашими руками только крестиком вышивать, – орал он, заставляя на пособии зажимать артерии, – взрослые мужики долго не удержат!!! А Вашего веса ни на что не хватит!!! Сильнее жми, Дюймовочка!!! – и, разозлившись, отбрасывал меня от себя. – Умер!!! Умер уже!!! Еще раз, бездарность!!!

Одногруппники, тихонько склонив головы, потирая свежие синяки, старательно переписывали учебник по травме, пытаясь даже лишний раз не дышать.

А как он на мне показал вывих плеча… Сука… До сих пор на погоду ноет…

В практике не приходилось сталкиваться с кровотечением из сонной, но про пальцевое прижатие к сонному бугорку позвонка запомнила, что называется, на всю жизнь.

Я быстро погрузила пальцы в рваную рану и зажала сосуд.

«А ведь не врал, – пронеслось у меня в голове, – долго не удержишь!»

Пальцы начало сводить судорогой, пришлось быстро поменять руку. Краем глаза уловила кровотечение и из плечевой артерии.

– Кто-нибудь, помогите, – не поднимая глаз, попросила я с жутким русским акцентом.

Да, в данный момент времени, именно сейчас я разозлилась на себя за то, что так и не пошла на курсы английского…

Рядом на колени опустился мужчина:

– Чем я могу помочь? – шикарным, но предательски дрогнувшим голосом спросил он меня.

– Ремень давай, – не глядя на смельчака, попросила я.

Тут же получив дорогущий кожаный пояс, попыталась одной рукою и зубами затянуть плечо, выходило не ахти, кровь продолжала хлестать.

– Покажите, как держать пальцы, – снова предложил голос.

– Ты погляди, вот ведь отзывчивость… – прошипела я на русском. – А я думала, селфи начнете фигачить, – ухватила тонкие и невероятно длинные пальцы мужчины и поместила их на свое место. – У тебя руки нейрохирурга… – зачем-то пробормотала на английском, одновременно накладывая импровизированный жгут на руку паренька.