Отпусти - это всего лишь слово

   Вот и всё. Свобода манит, пора бежать, Никитос. Беги, тебя никто не остановит больше. Беги. От самого себя. И хватит на твою долю. Хватит всего. Что же просит чувство твоей вселенской справедливости, Никит? О чём оно молчит?

   О том, что ты трусливо и позорно сбежишь. Давай, теперь прикончим Саню ради разнообразия. Это же несправедливо. Что тебе пришлось выбрать в его пользу, а ты уверен, что хотел выбрать именно ТАК?

   Я вскочил и рванул к выходу. Не выпуская бритву из рук, не разжимая кулака, схватил куртку свободной рукой и дальше... Полетел, как фанера над Парижем.

   Полетел обратно в комнату, перехваченный поперёк сильными, жёсткими руками Вольха.

   Забился не понимая. Чего он? Зачем? Всё же решено, сказано. Он же сам сказал уёбывать.

   И выхватил глазами цепочку алых капель на полу.

   И выхватил глазами цепочку алых капель на полу.

- Блядь, знал же. Знал, твою мать, что ты, гандон малолетний, выкинешь что-нибудь! 

Доигрался. Хотел посмотреть, насколько тебя хватит.

Вольх матерился и орал как припадочный.

- Руку разожми. Блядь, кому сказал, руку разожми!!

Одной рукой он выдёргивал аптечку из под стола, второй разжимал мои, судорожно стиснутые, пальцы. Кулак был в крови, словно кто-то щедро разбрызгал алую краску. Кровь густая, мутная, сочилась между костяшек, тяжело капала вниз.

За диваном натекла вязкая липкая лужица. Ладони просто не было видно, возможно я задел мелкий сосуд, или порезал глубоко, потому, что несмотря на то, что рана была зажатой, кровотечение не останавливалось. Я просто не видел собственной руки, скрытой за разливающимися во все стороны потёками и ниточками алого.

- Бля, свинью зарезали, ха-ха. - Я начал хохотать.

Смотрел, искренне не понимая, чего он так переживает? Не ножом я себе в брюхо пырнул, и не вены вскрыл. Ну, бля, ну ладонь. Ну да, мне тоже не безразлично очевидно. Но с хуя ли панику поднимать, и вообще. Моя ладонь, моя жизнь, моё тело. Хочу - режу, хочу, бля, не режу. Его это совершенно не касается. 

Не знаю, сказал ли я это вслух, давясь приступом беспричинно обуявшего меня веселья.

Вольх размахнулся и влепил мне по лицу. В этот раз пощёчину. Отрезвило моментом. Отпустило тоже. Хохотать я разом перестал. И пальцы разжались.

Бритва стояла торчком, врезавшись в мякоть под пальцами и ладонью.

- Уёбок мелкий. 

Вольх застонал, мучительно так, словно от зубной боли.

Притащил меня в ванную, врубая воду.

Тоже мне, первая помощь называется. Аккуратно промыл, в какой-то момент быстро выдернув бритву, зажал, обрабатывая тампоном с перекисью. Я зашипел, непроизвольно дёрнувшись. Видеть собственную ладонь мешала чужая спина и плечо. Вольх просто передавил мой локоть под боком, фиксируя в захвате, демонстративно не замечая, что рука имеет продолжение в лице меня, и, с видом усердной медсестрички, занимался обработкой боевых ранений. Не дёргайтесь, боец. Врач сказал - в морг. Пинцет, тампон, перекись, стрептоцид, зелёнка... Зелёнка? Бляяяяяя.

Защипало и зажгло так, что я взвыл, активно вырываясь и подпрыгивая, цепляясь за змеевик. С тем же успехом, можно было об него убиться. Вольх даже не сдвинулся.

- О, да неужто больно? - с такой ехидной злостью поинтересовался он, что я моментально спёкся и стиснул зубы из принципа. 

- Я не по ране. Вокруг. Хотя тут вокруг вряд ли получится, - в задумчивости выдал он, снова беря тампон. - Так порезаться, умудриться надо было, бля. Мазохист хренов.

   Я шипел, тихо выпуская воздух сквозь зубы и считал, до ста для разнообразия. На тринадцати Вольх наложил сложенную в несколько слоёв марлю, взял бинт, профессионально перехватывая наискось, не забывая фиксировать между большим и указательным пальцем, закрепляя через запястье. Когда закончил заматывать, обрезав маникюрными ножницами излишки, и осторожно затянул узелок, на воле остались только кончики пальцев. Всё остальное было благополучно погребено под ровным слоем бинта. Фильм "Мумия", бля, продолжение. Серия четвёртая. "Мумия в ванной."

   Я сиротливо топтался рядом, с неловкостью глядя как он смывает кровь, протирает раковину - загажено было знатно. Как собирает причиндалы в аптечку, обдумывает.

   Я бочком выскользнул в коридор, хватая ботинок, понимая, вот он подходящий момент. Валить надо сейчас, пока Вольх занят. Но похоже, до порядка Вольху не было абсолютно никакого дела, он нарисовался следом, дыша в затылок, практически моментально. Глаза прищурены, голова слегка опущена вниз, взгляд такой, исподлобья, вроде злой, а вроде лениво-оценивающий.

   - Съебаться надеешься?