Отпусти меня, Удача!

А стражницы приготовились к бою. Плащи были откинуты в грязь. В их тонких нежных руках были до белого зажаты загнутые назад ножи. Под плащами оказались кожаные латы, и ремни с креплениями для ножей. Только почему-то у голубоглазой ремни эти были ярко-розового цвета. Кайл однажды видел цветок похожего оттенка, такой необычный мягкий цвет редко встречается в суровой природе. Это отрезвило юношу, он вдруг подумал, что начинает перепалку просто из ничего, и поспешил исправиться способом для него не привычным, но другого он не знал:

– Прости… я устал от долгого пути и не хочу сейчас никаких допросов понимаешь? Мы обычные путники, идём из своей деревни в поисках лучшей жизни.

– Ясно. – голубоглазая всмотрелась в Кайла долгим, прекрасным взглядом, затем проговорила:

– Ладно, дальше по улице есть трактирчик, называется: "облезлая кляча", идите именно туда, потому что там дешевле, чем в "золотоглавом драконе", – как только закончила говорить, она повернулась подобрать свой плащ, что был теперь полностью сырым и грязным.

Другая стражница удивилась такой реакции коллеги и прошептала злобно:

– В чём дело, Триша?! Мы вот так вот просто их отпустим?!

– Да, Мари, пусть идут… они не кажутся опасными.

Кареглазая посмотрела удаляющейся тройки в спины, тяжело вздохнула и тоже отправилась поднимать грязный плащ с дороги.

Думала Мари при этом, что зря этот плащ вообще сюда бросила, однако по-другому было нельзя, в бою каждая секунда стоит жизни, и медлить было просто глупо. А ещё Мари подумала о странности, которая только что произошла с её подругой. Обычно всегда очень внимательная Триша допросила бы парня раз десять прежде, чем вот так вот спокойно впустить его в поселение, да ещё и трактир подсказала… а что если Триша в этого парня…

Мари отвлеклась от своих мыслей и побежала за подругой, что уже почти дошла до башни стражи.

– Трииишаа! Ну ёмаё, чего подождать не могла что ли?!!

Глава 12 – Розовая портупея. ЧАСТЬ 2.

ОБРАТНАЯ СТОРОНА!

1

ЛИОНЕЛЬ

Лионель Де ЛаКилл, его сиятельство собственной персоной, валялся в луже блювотины. Причём наблёванной им же. Этот кислый, тошнотворный запах желчи был противен Лионелю до глубины души, и он честно пытался подняться и откатиться подальше от этой дряни, но силы как-то совершенно несвоевременно покинули его сиятельство.

"Как же тяжко выражать эмоции, – думал молодой барон. – Приходится напрягаться изнутри и изрыгать что-то из души, это так мерзко и похоже на отрыжку, только отрыжку эмоциональную. Такую разноцветную. А ведь меня с детства учили гасить эмоции, так чтобы насовсем, так чтобы они оставались где-то совсем глубоко в душе, чтобы ни одна живая тварь не смогла догадать о том, что творится в моей душе. А оказалось, что всё иначе, что для любимых нужно показывать эмоции, а иначе они не видят моих чувств, не догадываются даже, что они есть. Как же это мерзко и подло!"

Мысли Лионеля не просто так завели его в столь непривычную плоскость размышления, как выражение чувств и эмоций. Всё дело в неудавшейся женитьбе на баронессе соседнего домена. Прекрасная девчушка предпочла замкнутому на себе Лионелю другому, более эмоциональному человеку, некому юному виконту, который выдавал комплименты со знанием и умением, стрела за стрелой всаживая любовь в чувственное сердце баронессы.

"Нищий ублюдок! – думал про этого виконта расстроенный Лионель, ведь на баронессу у него были огромные мечты. Он уже думал, как назвать шестерых детей, что у них родятся. А теперь сбыться этому не судьба, и всё из-за виконта, который умел общаться с девушками и прислушиваться к их трепетным, желающим одной лишь ласки, сердцам. Лионель же умел лишь просаживать казну на дешёвых и дорогих шлюх, вот здесь и прокололся, баронессе его деньги были ни к чему, она и так в них купается, возможно, что этих самых денег у баронессы в два раза больше чем у Лионеля, так что тут скорее он в них заинтересован, хотя расчёта на то не велось, Лионелю и правда понравилась баронесса. Красивая. Образованная. От неё словно исходил свет, может именно поэтому Лионель так и не решился с ней заговорить, пока богатый хлыщ плясал вокруг неё свой похабный танец… тьфу!

Вот и оказался Лионель лежащим головой в собственной блевотине, возможно так бы и умер, задохнувшись мутной жёлтой жижей, однако чьи-то заботливые руки подняли его на ноги, усадили на ближайший диван, который был потрясающе мягким, отделанный красной замшей… правда этот диван несколько утратил свой шик, приобретя на своих изящных подушечках грязные пятна от алкоголя, спермы, блювоты, еды и мочи.

Кто-то заботливый, предположительно тот же, кто поднял Лионеля с пола, стал протирать ему лицо платком, платок был смочен холодной водой, поэтому Лионель несколько взбодрился и смог наконец-то разлепить свои мутные очи, правда совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы разглядеть человека, склонившегося перед ним с кружевным платком в руке.

– Вивьен? – прохрипел Лионель. – Неужели это и правда ты, братец?