Отпусти меня

Валька симпатичная. Очень! У нее красивые синие глаза. Нос немножко подкачал – широковат и плосковат, ну и что? Я бы обязательно дружила с ней, если бы была парнем. И даже бы влюбилась в нее… Она человек хороший. И еще она жутко справедливая. Дурак этот Колька-финик.

– Вот почему в тебя, Леська, все парни влюбляются? – Валька снова остановилась, подобрала с земли осиновый красный лист и стала изучать прожилки.

– Кто это в меня влюбился? – я удивилась.

– Кто-кто? Дед Пихто! А кто на тебя все время пялится? Новенький!

– Да ничего он на меня не пялится!

– Пялится! Еще как!

– Не выдумывай!.. Ну да, он смотрит, – я соглашаюсь, немного помолчав. – Я это тоже заметила. А что, если смотрит – значит, влюбился?

– Ясное дело! – Валька подобрала еще один лист, желтый, с зелеными прожилками и протянула мне: – Смотри, Лесь, как карта.

– Точно! Похоже! Прожилки, как реки!

– А вдоль них – зеленая зона, оазисы, глянь! А дальше – пустыня, желтый!

Валька ступила с дорожки на ухоженный газон и помчалась к реке. Я бросилась за ней, спотыкаясь о корни деревьев, перескакивая аллейные бордюры, потом раскинула руки, как будто лечу, и помчалась на «крыльях», с меня слетел газовый шарфик, повязанный поверх легкой светлой блузки, в которой я хожу в школу. Я поймала его на лету, зажала в кулаке один конец, и шарфик полетел параллельно со мной, прозрачно-желтый, как длинный прямоугольный лист неизвестного дерева. Так и летели с этим прозрачным листом – клево так, весело! Я совсем забыла о вчерашнем ночном происшествии, как будто и не со мной это было, там, вчера – темнота была, страх был, голод, а здесь и сейчас – свет, море света и радость от чудесного осеннего дня и еще непонятно от чего, от чего-то безумно хорошего, от взглядов Соколовского, быть может.

Парк террасами спускался к реке. Вдоль нее по берегу проложили неширокую асфальтовую дорожку. Почему-то все хотели гулять именно по ней. Я думаю, это из‑за воды. Почему-то людей дико притягивает вода. Синяя, в морщинках – в ветреную погоду, коричневая – в тихую, когда она не морщинится, а отражает небо, ветки деревьев, летящие самолеты, облака, птиц… Река магнитом притягивает людей. И вот по этой дорожке все прогуливались, тут же катались велосипедисты и даже ездили парни на мотиках – с самого краю или чаще – не по дорожке, а по неровной высохшей глине сбоку от асфальта.

Соколовский тоже! Рубашка защитного цвета с коротким рукавом, на голове шлем. Смешно – в шлеме, как космонавт, а руки голые.

Он стоял на краю асфальта и ждал. Нас ждал.

– Хотите прокатиться? – спросил он, когда мы с ним поравнялись. В его глазах прыгали задорные зайчики.

– Хотим! – быстро ответила Валька и стрельнула глазами – в меня и в него, словно связала нас невидимой осенней паутинкой.

– А ты? – спросил меня Соколовский. И тут у него запел телефон. Он достал его из верхнего кармана сорочки и стал слушать, и все это время неотрывно смотрел на меня, а потом сказал в трубку: – Да я знаю! Филя мне говорил. Хочет так делать – пусть делает. Да блин! Я ему не помощник!

И отключил сотик. Он был раздражен после разговора. Кто-то что-то не так делал, как нужно. И я думала: теперь он отвяжется от нас и покатит один своей дорогой. Исправлять это «что-то». Но его взгляд снова воткнулся в меня:

– Едем?

– Лесь, – Валька на два шага отступила в сторону и поманила меня пальцем, – иди-ка сюда!

Я подошла, и Валька прошипела мне в ухо:

– Вспомни, что ты мне вчера рассказала. Про этих…

Черт… да лучше бы не рассказывала! Разве можно сравнить? Те, двое – незнакомые, молчащие, страшные, они хотели посадить меня в свою тачку насильно. И это было ночью… А тут – приглашает одноклассник, красивый, стильный… и сейчас день! Почти летний, прекрасный! Всем подарок на день рождения!

– Ну так что? – тоже шепотом спросила я. – Что ты сравниваешь?

– Да езжай же ты! – вдруг крикнула Валька, но не ему – мне! и тоже как-то раздраженно. Она даже меня чуточку толкнула в сторону Соколовского.

Ее-то что завело? А, вот что: она ответила Соколовскому: «хотим», а он не обратил на это внимание и позвал одну меня: «Едем!». А может, она разозлилась потому, что меня не испугало ее напоминание о вчерашнем?

– А ты, Валь?

– Да я тебя сюда же верну, а Валя немного погуляет, правда? – Соколовский дружески улыбнулся Вальке и даже, кажется, ей подмигнул.

– Тебя не спросили, – ответила Валька, гордо подняв подбородок.

«Нет, почему не прокатиться? – вдруг подумала я. – Сяду к нему. Прокачусь! Никогда не каталась на мотике. Что, мне за это двойку по поведению поставят? Хочу!»