Отпусти мои крылья

— Да, я тут… Только проснулась, — отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Зайти можно? — вопрошает бабушка. В голосе недовольство, наверное, опять будет за что-то отчитывать. Последнее время отношения у нас портятся, хоть и пытаюсь не перечить ей ни в чем.

— Конечно.

Анна Григорьевна появляется на пороге и сразу же принимается изучать меня цепким сканирующим взглядом.

— Все хорошо? Ты какая-то странная.

— Просто сонная. Все в порядке.

— Я чего пришла… Внизу тебя кавалер дожидается.

— Что? — подскакиваю на постели.

— Артур Бурмистров, говорю, возле дверей стоит. Войти отказался. Тебя на улицу вызывает, — бурчит бабушка. — Или у тебя кавалеров много? Так вот, я вам не швейцар вообще-то. В век технологий живем. Можно номер набрать, попросить выйти. Вместо того, чтобы меня гонять. Кстати, выглядит он неважно. Тот еще наглец, прийти в дом девушки сразу после драки! Лицо в крови, одежда, губа разбита… Я конечно предложила помощь. Даже скорую вызвать, парень выглядит так, что честное слово, не помешало бы. Отказался. И продолжает требовать, чтобы ты спустилась. Что происходит, Василина? Разборки, драки… Это хорошим не кончится, так и знай.

— Я не хочу разговаривать с Артуром. Скажи, пожалуйста, что уроками занята… — прошу бабушку. Но она только сильнее злится:

— Я тебе что, девочка на побегушках?

— Пожалуйста! Умоляю! — вырывается у меня.

— Так, деточка, давай рассказывай, что там у вас произошло! — безапелляционно заявляет бабушка и садится рядом со мной на кровать.

— Мы поссорились, — вздыхаю. — Не хочу больше его видеть.

— Очень информативно. Я клещами слова из тебя должна тянуть?

— Не хочу говорить об этом!

— Что он сделал?

Отрицательно мотаю головой.

— Обидел тебя? Оскорбил? Послушай, я должна знать. Или отца, хочешь приведу? Ему расскажешь?

Начинаю мотать головой с утроенной силой, из глаз текут слезы. С папой точно не смогу о таком говорить. Анна Григорьевна… В принципе, ей можно было бы открыться… но слишком больно слышать в ответ: «я же тебя предупреждала».

— Ладно. Ты была права, бабушка. Это хочешь услышать?

— Это я и так знаю. Василин, ну как ты думаешь? Жизненный опыт хоть что-то да значит! Расскажи подробнее. Если что-то серьезное этот охламон натворил — прям сейчас спущусь и веником отхожу. Даром что и так побитый. Прогоню…

— Да, прогони, пожалуйста! — вырывается крик.

— Деточка… как мне жаль. Расскажи дорогая, я постараюсь помочь…

Анна Григорьевна никогда не была со мной такой милой. Как же мне это сейчас нужно! Ничто другое не прольется бальзамом на сердце… кроме доброты и сочувствия.

— Артур… обманул меня, — всхлипываю. — Мы дружили… не по-настоящему. Это был… спор.

— Хм, а ты уверена? Если все было игрой, зачем парень сюда притащился? И стоит внизу с виноватым видом. Я тебя не раз предупреждала о нем… Но в то же время, считаю, надо разобраться. Может, все не так как тебе кажется.

— Нет. Я не вынесу разборок и копаний в этой истории! Для меня все кончено, хочу отсюда уехать!

— Перед самыми экзаменами?! — ужасается бабушка. — Перед поступлением?

— Да! Шагу в эту уродскую школу не сделаю! И в институт, где он будет учиться не пойду! Ни за что!

— Это безумие, Василина! Бред сумасшедшего! — повышает голос бабушка. — О чем ты только думаешь! Да таких Артуров в твоей жизни еще сотня будет! Но твоя судьба — одна. Сломать ее хочешь? В угоду кому?

— Мне все равно!

— Успокойся!

— Нет!

Вскакиваю с постели и бегу вниз по ступенькам. Даже мысль о том, что Артур сейчас неподалеку, бесит меня. Заставляет сердце неистово колотиться в груди. Ощущаю непреодолимую потребность прогнать его. Вышвырнуть окончательно из своей жизни. Зачем он пришел? Неужели надеется оправдаться? Снова голову мне задурить?

Выбегаю на улицу, дверь за мной захлопывается с таким грохотом, что сама дергаюсь от испуга. Как и Бурмистров, который сидит на корточках перед моим домом, обхватив голову руками. Заметив меня, Артур поднимается и делает шаг вперед. Отступаю в сторону. Молча смотрю на него в ожидании. Хотя мне все равно, что он скажет. Даже его потрепанный в драке вид — не вызывает сочувствия. Мне просто все равно. Будто в один миг мне удалили все органы, отвечающие за чувства и эмоции. Даже боль пропала. Точно ввели местный наркоз.

— Мотылек… — начинает Артур нерешительно, а меня вдруг разбирает истерический смех. Какой мотылек, если крылья отрезаны тупым ножом? Он что, шутит?

Мой смех заставляет Бурмистрова замолчать. Он снова приседает на корточки, обхватывает голову руками, словно чувствует головокружение. Возможно, заработал сотрясение. Интересно, когда и с кем успел подраться? С Якобом?

— Тебе наверняка не до разговоров сейчас. Не понимаю, зачем ты пришел! — выпаливаю тираду. — Лучше к врачу сходи! Или к невесте, пусть поухаживает! А от меня отстань! Надоело, правда! Игры ваши бессовестные, споры. Тошнит! Убирайся, и больше не подходи ко мне. Я уеду скоро… домой. Не хочу больше даже воздухом одним с тобой дышать.

— Мотылек…

— Не могу уже смеяться! — громко всхлипываю. У меня действительно от натужного смеха болит лицо. — Хватит цирка, пожалуйста.