Отпусти народ мой...

Но поездку в лагерь пришлось отложить: в дороге Нина простудилась. Отчихав и откашляв несколько дней, отбыла вместе с Олей к месту отдыха и развлечений. Неторопливый автобус качался по неровной дороге, вздымая пыльное облако, оседавшее и на окрестности в радиусе двадцати метров, и на пассажиров. Девочка во все глаза смотрела на гигантские травяные растения, которые по высоте вполне могли бы сойти за небольшие деревья, а лопухи — при необходимости служить зонтиками. Придорожные склоны были покрыты густыми зарослями бамбука, сухо шелестевшими при каждом порыве ветра. Слева расстилалась низина, поросшая лесом, прерываемая мелкими ручьями и болотцами с черной водой, которым не хватало только страдающей Аленушки, застывшей в печали на камне. Нина, при своем минорном настроении, вполне могла бы ее заменить.

Параллельно дороге, в серо-голубой дали, тянулась синусоида сопок. В целом необычный пейзаж, выдержанный в пастельных приглушенных тонах, мог бы считаться фантастическим, если бы Нина приехала прогуляться по туристическим маршрутам. Но остров отнял отца, разлучил ее с родными и близкими, а главное — с Гришей, поэтому она категорически не хотела видеть хорошее, а придирчиво искала недостатки, чтобы немедленно уговорить всех вернуться в Киев.

Разлука с Гришей была просто невыносимой. Воспоминания о нем становились навязчивым рефреном. Она то перемалывала их прошлые встречи и разговоры (причем обязательно в качестве декораций присутствовали киевские улицы), то придумывала новые сюжеты, в которых они с Гришей исполняли роли главных героев. В эпизодических были заняты Лера и Женя, тетя Леля и дядя Миша, бабушки, а также менее значимая киевская массовка.

Неожиданно автобус остановился. По ступенькам поднялись два милиционера. Старший объявил:

— Граждане! Приготовьте документы.

Пассажиры закопошились, а Нина, удивленная странным требованием, спросила:

— Мама, зачем проверяют документы?

— Затем, что Сахалин — закрытая зона. Сюда так просто не прилетишь — или прописка нужна, или вызов.

— Почему?

— Близко к границе, — пожала плечами Оля.

— Так мы же на острове. Кругом вода, — продолжала приставать Нина.

— Границы не только по земле проходят, но и по морю, — скороговоркой прошептала Оля, протягивая документы милиционеру, поравнявшемуся с ними. Он внимательно просмотрел Олин паспорт, сверяя изображение на фото с оригиналом, и, видимо, остался удовлетворен, потому что на Нинкино свидетельство бросил лишь беглый взгляд и едва уловимо подмигнул девочке.

Процедура проверки документов, казалось, была обыденной, никто беспокойства не проявлял. Внезапно милиционер строго сказал кому-то в глубине автобуса:

— А где разрешение? Нет? Выходи на улицу.

— Да я к брату на свадьбу еду. Не успел разрешение взять. Честное слово, первый и последний раз! Пропустите меня, пожалуйста.

— Не положено! — равнодушно ответил милиционер.

Нина обернулась. Молодой парень с прямыми иссиня-черными волосами, похожий на вьетнамца из папиной военной академии, начал протискиваться к выходу, где его уже поджидал второй милиционер. Взяв парня за плечо, он властно повел его к «газику» и заставил сесть в машину.

Нина испугалась:

— Это преступник? Почему его задержали?

Милиционер успокоил:

— Не волнуйтесь, гражданочка. Непорядок в документах. Задержали до установления личности. Счастливого пути, товарищи! — И спрыгнул с подножки.

Автобус запылил дальше, а Нина теребила мать, одолевая ее вопросами:

— Это кто? Это японец? Тут же Япония близко. А почему он по-русски так хорошо говорит? Может, шпион?

Оля, расстроенная неприятным происшествием, хмуро смотрела в окно, но все же нехотя ответила:

— Нет, это не иностранец. Простой сахалинец.

— А почему на японца похож?

— На Сахалине живут корейцы. Они здесь работали, а когда Южный Сахалин освободили в сорок пятом году, так и остались. Живут, работают, детей растят. Обычные люди.

— А про какое разрешение милиционер спрашивал? У нас оно есть?

— Нам никакого разрешения не нужно. Достаточно сахалинской прописки. Мы — граждане СССР и можем ездить, куда хотим. А у многих корейцев нет гражданства.

— Поэтому они должны сидеть в своем городе и не могут даже к родным поехать? Вон парня даже на свадьбу к брату не пустили. А если бы он влюбился в девушку из другого города, его бы на свидание тоже не пустили? — завела Нина самую актуальную тему. Она живо представила, как Гриша рвется к ней на свидание, прячется и скрывается, его ловят и водворяют на место, и несчастным влюбленным никогда не суждено… впрочем, ее опять куда-то занесло.

— Я точно не знаю, но, по-моему, нужно идти за разрешением в ОВИР.

— А вдруг не дадут?

Оля внезапно рассердилась:

— Ну что ты ко мне пристаешь? Я, что ли, это безобразие придумала?