Отпусти свою волчицу

Баба Маша, в прошлом – учительница младших классов, своей семьи не имела, и всю свою любовь подарила соседской девочке: прилежной, умненькой и очаровательной. Оставляя дочку на соседку, мама Кристины всегда была спокойна, знала: бабушка Маша не подведет. Накормит, напоит, а если вдруг придется – то и полечит, и накажет.

В командировки мама Лена уезжала часто, намного чаще, чем хотелось бы маленькой Кристе. Из одной командировки женщина так и не вернулась. Погибла при попытке ограбления аптеки, в которую ее отправили с ревизией.

Бабе Маше опеку над пятнадцатилетней девочкой-подростком государство не доверило, и студентка медицинского колледжа неожиданно переехала из бедной, но родной коммуналки в детский дом.

Там Кристине пришлось непросто.

Детдомовцы возненавидели ее, домашнюю девочку, за то, что целых пятнадцать лет у нее была любящая и заботливая мама. За то, что каждые выходные Кристину забирала к себе баба Маша. За то, что Крис упорно шла к своей мечте – получить профессию, стать хорошей акушеркой, вернуться в свой дом, к бабе Маше, и забыть о трех годах в детском доме, как о кошмарном сне…

За эти три года открытая, общительная девочка превратилась в настороженную, недоверчивую, всегда готовую к драке девушку, в каре-зеленых глазах которой горел злой огонек непокорности.

«Никто и никогда не будет диктовать мне свои правила! Никто не отнимет у меня свободу и все, что мне дорого! А если ты сдался, уступил, согласился на чьи-то условия – ты уже проиграл!» – вот те уроки, которые вынесла Крис из своего прошлого.

Теперь, по прошествии лет, горе превратилось в тупую тоску по матери, а ожесточенность –  в твердость характера. Крис научилась жить со своей болью и только необыкновенно чуткий, сторожкий сон да ночные кошмары напоминали порой о том, что ей пришлось перенести.

Но сейчас, в торговом центре, Кристине некогда было предаваться воспоминаниям, поэтому, задвинув горькие мысли в дальний уголок души, она попросила девушку-консультанта отложить для нее приглянувшееся платье, и отправилась гулять по соседним бутикам.

Вскоре ей удалось присмотреть замшевые молочно-белые туфельки-балетки и сумочку к ним в тон. Этот цвет, на взгляд Крис, прекрасно сочетался с бледно-голубым платьем, которое отложили для нее в первом магазинчике. Подхватив пакеты с обновками, она поспешила обратно – за платьем.

Вошла в бутик, забрала одежку и отправилась в примерочную: ей хотелось посмотреть на себя в зеркало, убедиться, что платье и в самом деле хорошо сочетается с уже купленными туфлями и сумкой. Обновки смотрелись прекрасно! Настолько хорошо, что не хотелось снимать.

– Если хотите, – подсказала девушка-консультант, – можете выйти и посмотреть на себя в наше большое зеркало возле кассы.

– Хочу, спасибо. – Крис вышла из кабинки и двинулась в указанном направлении.

На миг ей показалось, что она вновь чувствует на себе взгляд незнакомца из метро – не столько похотливый, сколько голодный, страждущий, словно она – единственная живая женщина на земле…

Кристина занервничала. Резко обернулась, обвела взглядом бутик. Прошла к выходу, выглянула за дверь.

Нет, показалось. Незнакомца не было видно. Да и как бы он мог оказаться здесь, на третьем этаже торгового центра, за несколько станций метро от того места, где она его видела? И все же желание красоваться перед зеркалом исчезло.

Крис быстро переоделась в старые джинсы, толстый свитер и огромный пуховик. Рассчиталась на кассе, взяла пакеты и отправилась вниз, на первый этаж. Правда, какое-то предчувствие заставило выбрать другой выход. Пусть ей придется сделать круг в несколько десятков метров, но зато она глянет издалека и убедится, что там, у главного входа, ее никто не дожидается.

Пристроившись за спинами дружного семейства из мужчины, женщины и двух парней-школьников, девушка постаралась как можно более незаметно выскользнуть из здания. Не заметив ничего подозрительного, выдохнула с облегчением и направилась к спуску в метро. Когда до ступеней оставалось не более десятка метров, перед ней вдруг возникла чья-то фигура – встала, загораживая дорогу, и замерла, не позволяя пройти.

Кристина резко остановилась, подняла глаза.

– Вы?! – произнесла вмиг задеревеневшими, пересохшими губами...

4. Ром

У оборотней в человеческой ипостаси обоняние намного тоньше, чем у людей, но все же на порядок слабее, чем у волков. Ромуальд вошел в торговый центр и в первый момент потерялся в изобилии самых разных запахов – от еды и от бесплатных туалетов, от парфюмерной лавки, где продавали духи на разлив и от аптеки… и от людей, само собой. Их тут было много больше, чем в вагоне метро. Только они не стояли скученно, а бродили, перемешивая слои воздуха, принося и унося с собой пахучие волны сквозняков.

Рому показалось даже, что уловить аромат незнакомки из метро не получится. Но потом… потом в нем включилось что-то помимо обоняния, какое-то звериное чутье, подсказывающее жертве, где охотник, а охотнику – где дичь. И Ром, доверившись этому чутью, пошел, не отвлекаясь, не глядя по сторонам.