Отпустите меня домой (СИ)

— Первый сигнал. Поступил по линии доверия, автор — врач-психиатр. Суть сигнала, некая секта с гипнотизерами заставляет ребенка поехать в закрытую школу, угрожая жизни опекунов.

— Гипнотизеры, говоришь? Что-то это мне напоминает…

— Конец семидесятых, сэр.

— Да, похоже, тогда тоже гипнотизерами объясняли.

— Второй сигнал гораздо серьезнее, сэр. Письмо от некоего Вернона Дурсля, причем в письме он указывает, что оно посылается по «правилу мертвой руки».

— Вот дерьмо…

— Не то слово, сэр. В письме подробно описано все, что мистер Дурсль знает о секте, называющей себя «магами», ее членах и т.п. Психиатры смотрели, вполне достоверно. Мистер Дурсль описывает историю некоей Гарриет Поттер, мать которой убили сектанты и теперь вынуждают девочку ехать в какую-то школу.

— Срань господня…

— И вот тут внимание: девочку шантажируют жизнью опекунов! Мистер Дурсль не ожидает остаться в живых и просит защитить его сына и спасти девочку, которую считает дочерью.

— Дочерью?

— Тут так написано: «спасите дочь».

— Письмо, я так понимаю, вы проверили…

— Да, сэр. Допрашивали в полиции с участием психиатра, по его мнению, Дурсли ведут себя неадекватно, их будто что-то заставляет говорить гадости о девочке.

— Какие гадости? — заинтересовался контрразведчик.

— «Уродка», «нахлебница», и т.п.

— Да, от заботы, с которой мистер Дурсль пишет в письме… Почерк сличали?

— Да, это он написал, абсолютно точно, сэр.

— Так, а что их сын, он тоже?

— Сына опрашивали наши специалисты, мальчик в панике. Он очень любит сестру и не понимает агрессии родителей в письмах, стоит только о ней спросить. Но ради одной простой сироты… Зачем?

— Или сирота непростая… Запроси Гербовую по поводу фамилии Поттер. И запиши меня к ее Величеству, что-то нет у меня доверия к нашему премьеру в этих условиях.

— Выполняю.

Через день глава МИ-5 встретился с Ее Величеством, которая, рассмотрев представленные документы, ознакомившись с выпиской о дворянском титуле мисс Поттер и увидев статистику исчезновения детей, связанную с этой сектой, пришла в ярость. Ее Величество потребовала самых решительных мер.

Ржавые шестеренки государственной машины Великобритании начали раскручиваться, готовясь к отражению агрессии.

***

За ужином Гарриет почти не могла кушать и, если бы не Гермиона, так и осталась бы голодной. Гермиона ничего не хотела слышать, просто подкладывала кусочки на тарелку Гарриет, угрожая начать кормить с ложечки, поэтому девочка кушала. Было в этом слегка авторитарном поведении Гермионы что-то родное, близкое Гарриет, отчего девочка все сильнее привязывалась к Гермионе, выполняя все ее распоряжения. К чести Гермионы следует сказать, что она быстро это поняла и старалась не пользоваться возникшим доверием.

Но сейчас… После ужина Гарриет, обретшая некую стабильность в мире в лице Гермионы, хвостиком шла за ней, стараясь не отстать. На ступеньки взбираться было неожиданно тяжело. Уже через десяток ступенек Гарриет запыхалась, но упрямо карабкалась наверх. Впрочем, до верха девочка не дошла.

Гермиона присматривала за Гарриет и именно поэтому заметила, как девочка, занеся уже ногу над ступенькой, покачнулась и под крик Гермионы попыталась упасть.

— Гарриет! Помогите! — Гермиона держала опадающее тело в своих руках.

Староста факультета, мисс Кристал, поспешила на помощь. Она подняла безвольно обвисшую девочку и левитировала ее в гостиную. Гермиона осталась с Гарриет и попыталась привести ту в сознание маггловскими способами, что ей неожиданно удалось.

— Мисс Поттер, завтра обязательно зайдите в Больничное крыло, такой обморок необычен.

— Если у меня будет это завтра, — безжизненно ответила Гарриет.

— Что такое? — всполошилась Пенелопа и поручив второму старосте заняться первачками, присела рядом на диван.

— Ее заставили сюда приехать, — почти прошептала Гермиона.

— Заставили?! Это как? — удивилась Пенелопа.

— Почти силой, — ответила Гермиона.

— Завтра пойдем к декану, а пока идите спать. Я хочу в этом разобраться.

Невилл старался держаться рядом и помог Гарриет встать, на что она слабо улыбнулась мальчику. Все отправились по спальням, а Невилл отправил короткую записку бабушке: «Бабушка, надо встретиться. Срочно! Внук». С надеждой на то, что бабушка поймет, Невилл пошел спать.

***

Утро было безрадостным. Как, впрочем, и каждое утро теперь. Гарриет лежала, глядя в потолок и пыталась заставить себя встать. Ей ничего не хотелось. Не хотелось вставать, шевелиться, даже глаза она с трудом заставила себя открыть. Девочка ощущала себя в тюрьме. И еще было очень страшно за маму и папу. И за братика.

— Вставай, засоня, — Гермиона ласково погладила Гарриет, да так, что девочка потянулась за погладившей ее ладошкой, отчего Гермиона чуть не заплакала.

— Здравствуй, Гермиона…

Растормошив Гарриет, Гермиона помогла той переодеться, потащила с собой умываться, чистить зубки. Она чувствовала, что Гарриет, как ее младший братик, который с утра иногда так же капризничал. Вот только Гарриет не капризничала, ей действительно было плохо. Решив почаще гладить девочку, Гермиона отправилась с ней в гостиную.