Отрава

– Сердцем ты чувствуешь. Оно первым реагирует на изменения в окружающей среде. Пропускает через себя всю палитру. Там живет душа, ответственная за все переживания, счастливые или грустные. Нейронные сети в головном мозге проектируют их в мысли. Организм устроен так, чтобы два этих органа взаимодействовали. Своего рода симбионты. В твоем случае, – он сжал в руках папку, намекая на поставленный диагноз. – Все иначе. Они конфликтуют, даже враждуют если можно так выразиться.

Дрогнувшие уголки губ в попытке перевести настрой в положительную сторону, не помогали от столь правдивых слов. Даже нависшие брови не скрывали карие задуманные глаза. Он больше не смотрел на Джейд. Взгляд был направлен в сторону закрытого окна.

Первым кого она увидела, проснувшись в больнице была не мама и не друзья, а доктор Райт все с тем же блокнотом. Он показался таким молодым, появившись в светлой объемной толстовке и джинсах. Длиннее чем требовалось волосы торчали во все стороны. Это был первый и последний раз, когда Джейд видела его в повседневной одежде.

На работе он появлялся в темных брюках и свитерах, иногда сменявшиеся на пиджаки и рубашки того же цвета.

– Ничего не чувствовать тоже нормально? – спросила Джейд.

Из-за таблеток, слабые всплески эмоций, пропали окончательно. Нет ни радости, ни страха. Нет ничего. Бездна внутри утягивала. Повседневность стала рутиной. Дни сменялись, но продолжали сливаться в один бесконечный.

– Джейд, ты принимаешь антидепрессанты. Они подавляют активность мозга.

– Не лучше ли отказаться, раз причина в них?

Неужели, Джейд и правда сказала это. Она пусть и не согласна с поставленным лечением, продолжала беспрекословно его соблюдать. Но чем жизнь стала отличаться от прежней? Мысли даже под блокаторами уходили не в то русло.

Отложив блокнот, Райт взял папку и стал изучать план терапии. Черты как были спокойны, так и остались, он будто и не слышал ее слов.

– Можешь вспомнить, что было, когда ты первый раз поранила себя? – спросил доктор.

– Я не помню, – врала она.

Оторвавшись от документа, Райт внимательно посмотрел на Джейд. Его глаза сузились в прищуре. Он будто пытался увидеть насквозь.

– Я не хочу причинить тебе вред. Помнишь мы договорились, что будем друзьями?

На последнем слове, горло сдавило болью. Как с Итаном, Джейд не могла слышать в его голосе разочарование.

– У меня нет друзей, – перебарывала она.

– Не правда, как и твоя амнезия в нашу первую встречу. Мы долгие недели беседуем, но ты все еще не можешь окончательно открыться.

Знал бы он насколько Джейд открыта в этом кабинете. Здесь ее мысли выходили за пределы, настолько далеко, что разум освобождался. После сеансов, она не чувствовала тяжесть.

– Это не просто.

– У тебя уже получалось. И сейчас сможешь.

Джейд молчала, спрятав лицо в ладонях, что стало неким способом. Ей приходилось прибегать к нему, так возникало ощущение будто она говорит сама с собой. Доктор Райт предложил такой вариант, после нескольких сеансов, проведенных в тишине. Они договорились, что до тех пор, пока Джейд не отнимет руки, он ничего не скажет.

– Мне больно. Тьма утягивает меня, но взамен я получаю удовольствие. Только так я не бесчувственный осколок камня, – глубже вдыхая, она не открывала глаза.

Райт записывал, все сказанное.

– Я пытаюсь, но в итоге схожу с ума. Постоянно загоняюсь или называйте, как хотите. На любое совершенное действие придумываю просто невообразимое количество других. Я ведь до какого-то момента не осознавала, но как поняла все рухнуло. От этого голова раскалывается, если не сознание. Мне невыносимо плохо. Каждый раз при столкновении внутри я умираю, – подбирала слова Джейд. – Вам покажется смешным, ведь в начале думала, что у меня вообще раздвоение личности. Или вдруг это голоса. Так почему же после всех таблеток и часов с вами, мне все еще больно?

Оторвав дрожащие руки, Джейд сжала подушку.

– У вас не получается помочь, потому что сама придумала и так загнала, что не могу найти выход. Людей доводят намеренно или нет до суицида, но я все сама делаю. Вы можете копаться в голове и пичкать таблетками. Жаль вы не спасете меня, и тогда не смогли. Ведь я давно уже мертва.

Ни печаль, ни страх, холод и безразличие на лице. Ледяные глаза, с утерянными искрами.

– Это не так. Все что-то ты говоришь только способ. Все по-разному просят помощи. Кто-то может четко сформулировать, другие в виде агрессии привлекают внимание. Твоих попыток не увидел, не обратили внимание ты разочаровалась. Но ты не учла одного. Я услышал.

Достав с полки журнального столика упаковку бумажных салфеток, Райт протянул ей. Только он видел ее слезы.

Она заводила тяжелые разговоры с Джесс. Делилась по возможности, собираясь с духом. И подруга выслушивала. В начале помогало, но потом всегда становилось стыдно за слабость. В избежание, Джейд заставляла себя молчать, а потом настолько привыкнув терпеть, не могла заговорить. Во время одной из ссор с мамой, намекала что ей стоит обратиться к специалисту. Ребекка отмахнулась, ссылаясь на особенность семьи. Она представить не могла, что все окажется намного хуже.