Отрава

— То есть предполагается, что убийца должен был знать, как получить чистый никотин из сорокапроцентного раствора.

— Ну, — усмехнулся Джонсон, — думаю, что он мог сделать то же, что делал мой папа, когда я еще был ребенком и жил с родителями в Кентукки.

— И что он делал? — насторожился Карелла.

— Он сам составлял отраву для борьбы с вредителями. Смешивал в консервной банке из-под кофе табак и воду, настаивал все это примерно неделю, затем кипятил. Получалось что-то вроде чая. Добавлял в эту смесь мыльный раствор, чтобы лучше держалось на листьях. Прекрасное средство. Возможно, ваш убийца сделал то же самое. Смешал размельченные сигары или сигареты с водой, отфильтровал и выделил яд. — Он немного помолчал и спросил: — У вас в управлении есть лаборатория?

— Да, — ответил Карелла.

— Позвоните им. Спросите насчет дистилляции.

— Спасибо, — сказал Карелла. — Вы очень нам помогли.

— Рад был содействовать, — ответил Джонсон и повесил трубку.

Уиллис появился в тот самый момент, когда Карелла набирал номер лаборатории. Оба взглянули на часы. Пятнадцать минут одиннадцатого.

— Капитана Гроссмана, пожалуйста, — сказал Карелла.

— Прости, я опоздал, — повторил Уиллис и прошел к своему столу.

Мейер Мейер, уже полтора часа ожидающий, пока Уиллис его сменит, молча подошел к вешалке, снял свою шляпу, зажег сигарету и вышел.

— И когда он будет? — спросил у собеседника Карелла. — Попросите его, пожалуйста, позвонить детективу Карелле. Скажите, это очень срочно.

— Ты ни о чем не хочешь поговорить? — спросил он у Уиллиса, вешая трубку.

— О чем поговорить?

— О совместном проживании с подозреваемой, например.

Уиллис бросил взгляд в дальний угол комнаты, где Энди Паркер склонился над машинкой, старательно печатая отчет. Паркер был в одной рубашке, хотя сидел у раскрытого окна, сквозь которое в комнату пробивались уличный шум и легкий весенний ветерок. По классификации Брауна Паркер относился к «перегоревшим» полицейским, он приходил на работу небритым еще задолго до того, как полицейские из «Майами Вайс» стали считать это модным. Паркер же делал это, поскольку считал свою работу унизительной и дерьмовой и не желал выражать свое к ней уважение бритьем и прочими признаками хорошего тона. Он, как правило, писал свои ежедневные отчеты ровно два часа, а дальше — хоть трава не расти.

При Паркере не рекомендовалось обсуждать что-нибудь личное или интимное, связанное с чувствами. По мнению «перегоревшего» полицейского, чувства могли быть только у парикмахеров или декораторов.

— Пойдем, выйдем в коридор, — предложил Карелла.

— Пошли, — согласился Уиллис.

Они прошли через холл в комнату допросов и сели по разные стороны длинного стола. Позади Уиллиса было двойное зеркало, через которое комната просматривалась из соседнего помещения.

— Ну и? — начал Карелла.

— Ну и тебя это не касается, — огрызнулся Уиллис.

— Согласен, но это касается нашего отдела.

— Пошел он к черту, — сказал Уиллис. — Я имею право жить там, где хочу. И с кем хочу.

— Не уверен, что это относится к подозреваемым в двойном убийстве.

— Мэрилин Холлис не имеет никакого отношения ни к одному из этих убийств! — с горячностью воскликнул Уиллис.

— Я в этом не уверен. И наш лейтенант тоже.

— У вас нет причин полагать, что она...

— Но у меня нет причин и считать иначе. Что с тобой, Хэл? Ты же знаешь, что она на подозрении!

— Ну почему? Насколько я знаю, если у человека есть надежное алиби...

— А то ты не знаешь, как получают надежные алиби? Мне известны махровые убийцы, у которых были надежные...

— Она не убийца! — заорал Уиллис.

В комнате наступила тишина.

— И что будем делать? — наконец сказал Карелла. — Ты живешь с этой женщиной, как мы будем заниматься этим делом?..

— Мне все равно, что ты будешь делать.

— Ну если у нас теперь такая ситуация, то все, о чем мы говорим между собой в участке, сразу же становится известным...

— Я не делал и не говорил ничего такого, что могло бы помешать расследованию!

Опять наступило молчание.

— Я хочу с ней поговорить, — сказал Карелла. — Мне надо договориться о встрече через тебя?

— Ну не буду же я тебе советовать, как вести свое дело.

— Я думал, что это наше дело.

— Да, наше, — ответил Уиллис. — Просто у нас с тобой разные представления о том, кто является подозреваемым, так?

— Она сейчас дома? — спросил Карелла.

— Была дома, когда я уходил.

— Тогда, если ты не возражаешь, я бы хотел с ней переговорить.

— Лучше сначала позвони.

— Хэл... — начал было Карелла, потом покачал головой и вышел из комнаты, оставив Уиллиса за длинным столом с двойным зеркалом за спиной.

— И что вы хотите узнать? — спросила она Кареллу.