Отрава для сердца моего

– Хорошо, я постараюсь наладить терпимые отношения с Эрьей.

Оглядевшись кругом, Амьер сказал:

– Выбери себе достойные покои, а то в предыдущие мне нет желания приходить. И да, желательно, чтобы была удобная и просторная кровать. А впрочем, мы, может быть, не ограничимся кроватью. С Аруаном ты ведь не только в кровати бывала? Где еще он тебя таскал? По сеновалам? По конюшням?

О, вернулся прежний Амьер! Ненадолго же его хватило играть роль заботливого вежливого мужа.

– Ты забыл, что я никогда не была любовницей Аруана? Это я доказала в суде, где ты требовал для нас смертной казни.

– Нет, не забыл, но ведь можно остаться показательно девственницей и в то же время быть развращенной и опытной в любовных утехах. Думаю, что ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

Что ему ответить? Да, Аруан иногда заходил дальше поцелуев, и его руки оказывались на ее груди или под подолом. Но она почти всегда возмущенно отталкивала его. Почти… ведь было, что она поддавалась уговорам и разрешала прикоснуться к своей обнаженной груди, целовать, и терпела, не возражала, когда он, забравшись под платье, гладил бедра и как будто невзначай касался сокровенного места и сразу же убирал оттуда пальцы. Она жалела потом, что позволяла Аруану делать все это. Можно ли теперь назвать ее опытной и развращенной?

– Молчишь? – понимающе усмехнулся Амьер, медленно подходя к Ясне. – А, может, опробуем кровать в этих покоях?

– Нет, – отступая от мужчины, испуганно ответила Ясна, – не надо, прошу, Амьер.

– Ясна, – проговорил он своим невозможным хриплым голосом, заставляющим, вибрировать какие-то струнам внутри нее, – не надо пятиться от меня и смотреть, как олененок на волка, понимая, что пощады не будет. Это ужасно заводит, пробуждает внутри меня хищника.

Ясна, уже не помня себя от ужаса, развернулась и кинулась к дверям. Амьер кинулся ей наперерез и, легко подхватив на руки, прижал ее к себе. Ясна уперлась руками в плечи мужчины, пыталась отодвинуться и просила:

– Не надо, отпусти, прошу, отпусти.

Амьер сделал несколько шагов и упал в кресло, держа девушку на руках.

– Не надо было убегать, девочка моя, – проговорил он, стиснул одной рукой девушку за талию и крепко прижал к себе, другая его рука обхватила затылок Ясны, – тебе лучше успокоиться, если будешь дальше умолять отпустить и сопротивляться, то мы даже до кровати не дойдем, все случится здесь, в этом кресле.

До Ясны, охваченной паникой, с трудом дошли слова Амьера, она перестала его отталкивать и замерла в ожидании дальнейшего.

– Ясна, – сказал он, блуждая взглядом по ее лицу, – ты же должна понимать, что это неизбежно для тебя. Нет, не пугайся ты так, несмотря на то, что мне очень хочется прямо сейчас … скажет так – исполнить супружеский долг, я не стану этого делать. Я подожду еще немного, пока ты освоишься здесь, свыкнешься с тем, что тебе никуда от меня не деться. Но учти – долго ждать я не намерен. Ну а пока хочу получить задаток.

Он поцеловал ее, вернее это было просто короткое и быстрое прикосновение его губ к ее губам.

Оторвавшись от ее губ, Амьер какое-то время вглядывался в ее лицо, затем встал, посадил ее в кресло и быстро вышел.

Ясна облегченно откинулась на спинку кресла. Услышав его слова, что «не станет этого делать», Ясна вспомнила, что когда-то он обещал не делать, но сразу же после этих слов напал на нее. И она ждала, что и теперь Амьер продолжит, но он ушел. Ушел, оставил ее в покое! Только поцеловал. Понравился ли его поцелуй Ясне? Скорее она не успела понять, потому что ждала, что последует за этим недолгим прикосновением его жестких губ. Амьер прав – когда-нибудь все случится. Не она первая, не она последняя, кто не жаждет супружеских объятий, но вынужден их терпеть. И ей придется смириться. То, что Амьер не торопится, а выжидает, Ясну удивило. Может, не будет все таким ужасным, как она думает? Вполне может быть, что не повторится то, что произошло когда-то в ее спальне. И сегодня он показал себя с другой стороны, когда осадил управительницу ради нее, Ясны, но, правда, потом быстро вернулся в привычный образ. И все же… Но как забыть, что он способен на насилие и может желать ее смерти? Глупо думать, что он вдруг станет хорошим и добрым, изменится ради нее.

А еще Ясна вспомнила, что Эрья возмущенно назвала ее человеком. И эта Ида с «примесью человеческой крови»! А кто же волероны? Они не люди? Амьер сказал, что она вызывает в нем хищника, или это просто образное выражение? Няня говорила – волероны звери. Да, нет, это невозможно! Но мрачный замок, огромные, странные помещения, высоченные потолки, широкие лестницы наводят на странные мысли. Она еще не выходила из замка, пожалуй, надо исправить теперь это упущение. Посмотреть что там, снаружи, очень даже интересно.

Двери приоткрылись и в них робко втиснулась Ида.

– Госпожа, вам понравились эти покои? Или другие пойдем смотреть?

Ясна вздохнула – нет, в этих покоях она не останется. Девушка поднялась и направилась к выходу.

Глава восьмая