Отрава для сердца моего

Ясна потянулась всем телом, подняв руки. Она и не заметила, что сидит в неудобной позе, увлекшись книгой. Эти несколько дней были для нее тяжелыми. И еще впереди много битв, если можно так выразиться, с Эрьей и слугами. Но постепенно она одерживала маленькие победы. Теперь, после препирательств с управительницей, Ясна жила в уютных, по ее мнению, покоях. Камин горел почти круглосуточно и девушка наконец-то не мерзла. И как оказалось библиотека состояла из двух комнат, в одну вход был свободный и Ясна натащила к себе оттуда книг. Встав из кресла, Ясна увидела, что уже стало темнеть, скоро принесут ужин. Теперь ее еда была вкусной и обильной.

Тем же вечером, после того, как нашла подходящие покои (обед она пропустила, занятая поисками), свой ужин она несколько раз отправляла обратно, несмотря на то, что была голодна, требуя принести другое, более съедобное. Ей приносили еду обратно, добавив кусочек ветчины или лишнюю лепешку. Ясна отправила опять с требованием принести то, чем ужинал Амьер. То, что принесли ей, было, по всей видимости, объедками со стола мужа. Возмущенная Ясна велела своей служанке взять поднос и проводить ее на кухню.

Ясна, следуя за служанкой, спустилась вниз и, пройдя темными коридорами и попав на кухню, остановилась и внимательно огляделась. В середине просторного помещения стояла длинная плита с множеством кастрюль и сковородок на ней. На кухне была суета и толкотня, подгоняемая и управляемая тощей и высокой женщиной, стоящей у плиты и мешавшей что-то в кастрюле. Это главная повариха?

Ясна, постояв некоторое время на пороге, не замечаемая снующими туда-сюда обитателями кухни, решила, что пора себя обнаружить. Она сделала несколько шагов и встала рядом с кухаркой, которая отошла от плиты и отсчитывала, посудомойку не стесняясь в выражениях за то, что та плохо помыла противень.

– Милейшая, – обратилась громко девушка к разгневанной женщине.

– Вы кто? – воззрилась на Ясну кухарка, оторвавшись от выволочки посудомойке.

– Что? – удивилась девушка. – Это кто вы, милейшая? А я хозяйка этого замка.

– Хозяйка? – взвизгнула кухарка, – Это вы что ль хозяйка? Что-то не припомню, когда же это нас знакомили с такой хозяйкой. Шли бы вы отсюда.

На кухне внезапно стало тихо, только слышно было, как скворчат сковороды и пыхтят кастрюли.

Ясна, не ожидала такой грубости, и некоторое время растерянно хлопала ресницами. Кухарка откровенно злорадствовала, глядя насмешливо на «хозяйку».

– Мне пригласить сюда вашего господина, чтобы он представил свою жену кухарке? – наконец сказала Ясна холодным и высокомерным тоном, – Вот он обрадуется, если ему придется сюда спуститься за тем, чтобы самому выгнать зарвавшуюся и зажравшуюся кухарку вон из замка. Такое знакомство с его женой тебя устроит?

– Ну, да, конечно, скажите тоже, – ответила неуверенно кухарка, – господин не придет.

– Ты так уверена в этом? Оскорбляя жену хозяина, ты наносишь оскорбление и ему самому. Думаешь, что он это стерпит от какой-то кухарки? Кто ты и кто я! Тебе не нравится твое место? Я могу освободить тебя от него и выгнать вон. Или ты сомневаешься, что я вправе это сделать?

Теперь уже кухарка растерянно хлопала ресницами и думала о том, что, пожалуй, перегнула палку. Слухи и сплетни ходили разные, но вот что на самом деле происходит между супругами, кто ж их знает.

– Я жду извинений.

То, что Амьера в замке боялись, Ясна знала. А вот то, что так пренебрежительно относились к его жене, удивляло ее. Но она подозревала – это из-за того, что она человек, как выразилась Эрья. Возникал опять вопрос – волероны не люди? А кто же они? Или это просто высокомерное отношение к тем, кто не является подданным Лаберии?

– Прошу меня простить, – сквозь зубы сказала кухарка, видимо, она прониклась перспективой появления здесь хозяина.

Ясна развернулась и, взяв поднос со своим ужином из рук Иды, всучила его кухарке.

– Если еще раз мне подадут такое, я отнесу это мужу. Пусть он полюбуется, чем кормят его жену.

Сказав это, Ясна повернулась и направилась к выходу, Ида засеменила вслед за ней.

На кухне ей пришлось выдержать пренебрежительное отношение к себе кухарки, но теперь Ясну кормили вкусно и сытно.