Отрави меня собой

– Ты думаешь, Лавровым принадлежит четверть страны, что ли? – усмехнулся Артём. – Хотя на реконструкцию и строительство дополнительных объектов мой отец и другие спонсоры, вложились серьезно.

– Ну и во сколько выезжаем?

– В пятницу в шесть утра. По приезде – завтрак.

– И ты так рано сумеешь проснуться?! – опрометчиво съехидничала Оля и тут же пожалела, судорожно проглотив ком, вставший в горле.

Лавров снова притянул ее к себе; девушка едва успела положить ладони на широкую грудь, и запыхтела, прилагая всевозможные усилия отстраниться. Ни фига! Он припечатал ее к своему телу и чтобы говорить с ним, ей приходилось задирать голову. Глаза Артёма немного потемнели, хриплый голос пробудил толпу мурашек, охотно побежавших по ее позвоночнику и заставивших нервы искрить от возбуждения. И губы! Его губы совсем рядом. Ей оставалось только растерянно таращиться на его рот и прогонять неприличные мысли.

– Так разбуди меня своим потрясным кофе, Медведева, – гипнотизируя Ольгу, прошептал Артём у самого ее рта, ощущая теплые струйки ее дыхания.

Оля вспыхнула, понимая, как внутри нее растет ощущение полного подчинения воле мажора. Слабость и дрожь завладели ее телом. Он вроде и отвечал на ее шпильки, но всегда так метко, что намек получался вовсе не намеком, а прямым откровенным предложением. Черт возьми! Никогда не понять, где Лавров шутит, а где правду глаголет.

– Я тебе лучше позвоню, – с трудом выдавила она.

– Неинтересно, – сморщился он. – Премного благодарен, Медведева. В таком случае я справлюсь сам. Будьте готовы. И, кстати, – Артём многозначительно приподнял брови, легонько оттолкнул от себя девушку и, крепко держа ее руку, покружил, словно в танце. А потом опять прижал к себе, наблюдая, как смущение, переплетенное с трудно скрываемым удовольствием, заиграли на лице Ольги. – Не забудь бросить в сумку какое-нибудь симпатичное платье.

– Зачем? – насторожилась она и отстранилась от мажора.

– Хочу поглазеть на твои ножки. Вдруг они у тебя кривые, – на полном серьезе ухмыльнулся он.

– Ты! Ты знаешь, кто ты такой? – возмутилась Оля и не найдя подходящих слов, шлепнула его ладонью по плечу.

– Тот, кому очень нравится целовать тебя, Медведева, – зашептал он ей на ухо медовым низким голосом.

– Лавров, прекрати сию секунду! – шикнула она взбудоражено и тут же очутилась на свободе. Такой холодной, чужой и неуютной, что захотелось просто кричать, просить его снова спрятать ее в своих объятиях. Лавр владел какой-то магией, это точно. Он притягивал к себе не только ее мысли, но и тело. И с большой долей вероятности прекрасно знал, каким образом воздействует на нее и как управлять всем этим.

– Пока, Оля.

Дверь за ним закрылась, и Оля осталась наедине со своими совершенно смущенными чувствами.

Маша, уложив голову на колени сестры, всю дорогу сопела в коконе из пледа, который предусмотрительно взял в дорогу мажор. И Оля не сумела сдержать улыбки, расплывшейся на ее губах, и едва слышно поблагодарила Артёма. Тот лишь хмыкнул. А потом время в пути полетело за непринужденной и веселой беседой. Замечая в зеркале заднего вида, как мажор периодически таращился на нее, Ольге приходилось возвращаться его внимание на дорогу. Он же на ее замечания улыбался так, что сердце Оли сладко млело в груди. А после до нее дошло, что он умышленно усадил ее так, чтобы все время пялиться на нее. Щеки ее вспыхнули, внутри ожило странное волнение, природы происхождения коего она понять не могла. Слишком легко она терялась в присутствии Артёма, переживая самые противоречивые эмоции.

Перед огромными комбинированными воротами с ажурным верхом машина тормознула. Охранник, затянутый в темную спецодежду, при въезде проверил документы Лаврова, и створки ворот медленно поползли в разные стороны. Машина покатилась по ровной дороге, которую с двух сторон обступали ухоженные ряды молодых лип.

– Мы почти приехали, – объявил Артём.

– Машу разбужу. Совсем разоспалась, – Оля с нежностью погладила сестренку по щеке и негромко позвала: – Машенька, просыпайся, солнышко.

Девочка медленно открыла глаза, хлопнула длинными ресницами и сонно потерла щеки.

– Уже? – с интересом спросила она.

– Почти, Маша, – проворковала Оля, пытаясь пригладить выбившиеся прядки из косички.

Маша уселась на сиденье и нахохлилась, не вылезая из пледа. При этом она внимательно смотрела на пейзаж, летевший за окном. И также внимательно, с задумчивым прищуром, за Ольгой наблюдал Артём. Тряхнув головой, он переместил взгляд на дорогу. Никогда еще его так не накрывало, почти трясло от переполнявших эмоций. Маленькая, осиротевшая семья, а сколько тепла. Кажется, он хотел стать частью этой семьи, отчаянно мечтал заполнить пустоту. Восторженный возглас Оли вызвал улыбку.