Отрави меня собой

– Да брось, Медведева! Неужели ты уже в безобидном танце видишь подкаты и домогательства? – закатил он глаза вверх.

Под взором его пронзительных глаз, Оля вспыхнула. Мысли, одна противоречивее другой, развернули в ее голове настоящие прения. Какая-то вредная непокорная частичка ее души просто вопила о том, чтобы она не смела влюбляться в избалованного мажора. Вкрадчивый внутренний голос шептал, чтобы она оставила наивные надежды, потому как втрескалась в него уже по самые уши. Иначе, почему в его присутствии так трепещет ее сердце, а тело горит огнем от прикосновений и головокружительных поцелуев? Взглянув исподлобья на Артёма, Оля смутно понимала, что давно проиграла по всем фронтам. Так зачем истязать себя пустыми сомнениями лишний раз, если можно насладиться моментом, когда Лавров полностью в ее распоряжении? Недолго думая, она решила испытать его терпение. И свое. Если, конечно, она еще в уме.

Вздернув подбородок, Оля улыбнулась мажору и уверенно обвила рукой его шею со словами:

– В таком случае, кружите меня, Артём Витальевич, кружите.

Всего секунду он был в замешательстве, а потом глаза его прищурились, и по губам поползла удовлетворенная улыбка, от коей все внутри Оли задрожало. И он кружил ее по танцплощадке. Да так, что их пара стала центром внимания окружающих. Постепенно другие пары освободили им пол, уступая место зажигательным и чувственным танцам Оли и Артёма, которые из одного его вида переходили в другой. Они выписывали такие па и пируэты, что окружающее пространство раскалилось от разлетающихся брызг страсти. Артём то отталкивал ее тело, то кружил вокруг, то прогибал, то прижимал к себе с такой силой, что Оля думала – пара минут и ее ребра треснут. А она с радостью подчинялась ему, то откидываясь назад, то обвивая ногой его бедро, позволяя проводить ладонью по своему. Сегодня, сейчас он полностью повелевал ее телом и ее сердцем, высекая искры желания, срывая дыхание. И каждый раз Лавров захватывал в плен своих серо-голубых, потемневших глаз ее глаза, приковывая к себе ее взгляд, ни на мгновение не отпуская ее душу, ловя каждую эмоцию и каждый ее вздох.

Когда стихла музыка, зал взорвался бурными овациями, а Оля и Артём стояли, переводя тяжелое дыхание. Первым очнулся Лавров. Он схватил Олю за ладошку, потянув на себя, и они поприветствовали своих нечаянных зрителей поклоном и реверансом.

– Я говорю тебе, они выглядят так, будто вечность знакомы! – горячо говорила Алевтина.

– Да не может такое глубокое чувство вспыхнуть за такой короткий срок, – не соглашался Аркадий.

– Ты танец видел? Посмотри, как они тонко ощущают друг друга, – настаивала женщина.

– Ладно, я…, – Аркадий тут же осёкся, заметив их приближение.

Оля все же краем уха услышала спор Аркадия и Алевтины, который они тут же прекратили. Однако обрывки разговора только поставили ее в тупик, и, в конце концов, она не придала их словам значения, думая, что супруги обсуждают кого-то в зале. Пожав плечами, она тут же наткнулась на Машу и Виктора. Детишки встречали их с выставленными вперед двумя кулачками и поднятыми вверх большими пальцами. Но при этом они выглядели несколько вялыми.

– Вот видишь, Медведева, даже малышне нравится наша пара, – теплое дыхание Лаврова раздуло прядки у самого уха.

– Нету никакой пары, Лавров, – она резко повернула к нему голову и почувствовала, как его теплые губы скользнули по ее щеке.

– Да что ж ты колючая такая?! – не выдержал Лавров, однако в тоне его голоса сквозило настоящая радость и безмерное довольство. Он явно наслаждался ситуацией, потешаясь над ее реакцией. Бурной, как всегда.

Проигнорировав его вопрос, Оля уселась за стол и обратила свой взор на детишек. У обоих раскраснелись щеки, да и глазенки стали сонными. Алевтина кивнула ей, подтверждая ее предположение:

– Детки подустали.

– Им уже спать пора. Еще один бурный и богатый на позитивные эмоции день, – тихо сказала Оля.

– Значит, молодежь, пора расходиться, – заключил Аркадий. – Встретимся завтра за завтраком.

Распрощались в вестибюле и разошлись – каждый в свою сторону. Пока шли по коридору, Артём держал Машку на руках, а та уже склонила уставшую голову ему на плечо. Оля молчала вплоть до двери их с Машей номера. Лавров опустил Машу на ноги, пока Оля открывала дверь.

– Тёма, пока, – зевая и потирая глазенки, девчушка юркнула вглубь комнаты.

– Спокойной ночи, принцесса, – ответил Лавров, и уже было развернулся к своей двери, как рука Ольги перехватила его запястье.

– Спасибо, Тёма. За всё.

Он вздрогнул от той ласки и тепла, которыми были наполнены голос и взгляд Ольги. Он перевернул свою руку, захватил в плен ее пальчики и прижал их к своим губам.

– Одно твое слово – и я готов хоть каждый день куда-нибудь вас возить, только бы видеть тебя такой, Оля.

Она у его удивлению не вырвала своей руки, и не выпустила ни одной колючки, лишь щеки ее ярко вспыхнули румянцем. Задумчиво блуждая глазами по его лицу, девушка пробормотала:

– Наверное, никогда не пойму, какой ты настоящий, Лавр.

Он дернул бровью и приподнял уголок губ в усмешке, гася порыв закричать: «Только с тобой!».