Отравленная кровь

Павел, как школьник, робко поднял руку, она подошла к столу и положила на середину небольшую брошь в форме виноградной грозди, ягоды из черных жемчужин, листья из желтого золота с крошечными каплями-бриллиантами.

— Вот, возьмите, — сказала Инга. — И отпустите Майю.

— Это… взятка? — обалдел Павел, отвисла челюсть и у Феликса.

— Нет. Эту вещь, думаю, Майя украла, чтобы мне подарить, прислала на день рождения. Я спрашивала, откуда брошь у нее, она смеялась в ответ.

— Все не так, как вы подумали, — вздохнул Павел.

И отодвинул брошь от себя к ней. Черт его знает, как с такими решительными и уверенными в себе дамами разговаривать. Навскидку она примерно одного возраста с убитой, явно не бедствует — по дорогому брючному костюму цвета лаванды видно, по часам на запястье, по очкам на голове, погрузившимся в пышную стрижку. И наверняка у нее штуки три адвоката в запасе — зубастых, как акулы, и муж московский тигр, да и сама из гадюк особой ядовитости. Короче, полный зверинец. Надо бы ее как-то настроить на доверительную струю, расслабить, а то напряжена, как кобра перед броском: вон замерла, а глаза сверкают. Павел предложил, указав ладонью на стул:

— Вы присаживайтесь.

— А что, это надолго? — Она осталась стоять.

— Как вам сказать…

— Прямо. Я хочу видеть Майю, это возможно?

— Конечно.

— Ваша подруга… Кстати, вы сначала посмотрите на нее, может, мы о разных Майях говорим. — Павел достал несколько фотографий, выбрал одну крупным планом, положил на стол, ближе к Инге. — Это она?

Он положил на стол фото мертвой Майи, ее уже «отмыл» Кориков от кровавых сгустков, он же и сфотографировал. Гостья сначала опустила глаза, затем взяла фотографию за уголок двумя пальчиками, чтобы рассмотреть ближе, и, глядя на изображение, словно ей не совсем знакомо лицо, присела на стул.

— Да, это она… — произнесла Инга с сомнением. — А что с ней? На себя не похожа. Майя больна?

— Если сомневаетесь, можем проехать на опознание.

Опознание проводят, когда труп неизвестен, в данном случае Павел готовил Ингу к печальному известию. Если она так решительно надумала пожертвовать дорогим подарком, чтобы выручить Майю, смерть подруги будет для нее ударным известием, что, в сущности, ему на руку. Она отреагировала ожидаемо:

— Простите, что? Какое опознание? А проехать… куда?

— В морг, — предельно кратко ответил Феликс.

— Вы хотите сказать, что Майя…

— Да, она в морге, потому что убита, — добил гостью Феликс.

Налет крутой леди слетел с Инги мгновенно, тем не менее она не раскисла, нет, просто стала немного проще, заговорила человеческим голосом:

— Не могу поверить… Нет, этого не может быть. Это не она.

— Ее труп из морга не забрали, мы ищем родственников, — сказал Павел. — Хотите удостовериться, Майя или другая женщина на фото? Нам тоже нужно быть уверенными, что это та самая Майя. (Ну, эта тавтология формальна и для убедительности, ведь номер телефона Инги нашли в трубке убитой.) Процедура не займет много времени, да и не так страшна, как люди думают.

Ага, не займет, но сделает сговорчивой, заставит рассказать секреты убитой, ведь любая информация уже не способна ни оскорбить, ни навредить мертвому телу. Инга согласилась, скорее, по инерции, она держала фотографию в руке и явно думала о Майе, а может, вспоминала что-то хорошее, связанное с ней.

Так или иначе, но в морг поехали втроем, всю дорогу молчали, а сама процедура действительно не заняла и минуты, стоило открыть лицо, Инга закивала, мол, она — Майя. И две слезы выкатились из глаз, затем упали на холодный кафельный пол. Дорога назад показалась короче, так как Павлу удалось разговорить Ингу. Первое, что он спросил, было:

— Вы мало времени смотрели на убитую, смерть меняет внешность…

Она заговорила, глядя в окно:

— Хотите спросить, по каким приметам я узнала Майю?

— Вы правильно поняли.

— Да нет, она мало изменилась. Лоб, разлет бровей, верхняя губа, как и при жизни, немного приподнята. А на виске рядом с ухом тонкий шрам, ну и на ухе родинка. Достаточно примет?

— Вполне. Вы звонили ей несколько раз второго мая.

— Да, я хотела поздравить ее с днем рождения, раньше не могла позвонить. У мужа был банкет на корабле, это очень шумное мероприятие, исчезала связь.

— Майя не ответила вам, потому что в этот момент ее убивали.

— О боже…

Инга прикрыла глаза ладонью, этой женщине тяжело слышать о смерти подруги, что является доказательством — Майя дорога ей. Нет ничего лучше привязанностей, в следствии они помогают, иногда играют решающую роль. Павел продолжил, пока Инга в состоянии шока:

— Что за человек была Майя? Это не праздный вопрос — лишь бы время занять. Во время убийства ей нанесли пятнадцать ран ножом…

— Ножом орудовал дилетант? — включилась она в диалог.

— Дилетант… хм! Может быть, может быть. А если убийца жаждал причинить как можно больше страданий?

— Значит, он плохо знал ее, у Майи был пониженный болевой порог, что спасало ее не раз.

— А она бывала в переделках? — оживился Феликс на заднем сиденье.

— Еще в каких. Но я об этом узнала поздно… точнее, догадалась.