Отравленная кровь

Она не успела вставить ответную шпильку, потому что вбежал Лева, за ним степенно вошла с ребенком на руках прекрасная Диана, на малыша Галина отреагировала негативно:

— Вам что, не с кем оставить ребенка? Он мешать будет.

— Тетя, тетя! — усмехнулся Гарри, подошел к Диане и протянул руки к малышу. — Это твой племянник, тетя, и мой. Иди к дяде…

Но тот, попав на руки малознакомого человека, раскричался, Галина покивала головой:

— Вот-вот, я об этом говорила. Диана, успокой его.

Диане пришлось уйти в спальню вместе с ребенком, после чего Ярослав обратился к Галине:

— Давай, Галина, мы внимаем.

— Скоро суд, — начала она. — Я прошу вас… нет, требую, чтобы вы говорили одно и то же. В конце концов, я бегала как бобик, заставляя нашего дерьмового адвоката шевелиться.

— Но Майки уже нет, — напомнил Гарри. — Зачем тебе суд?

— Затем, что родственники, как только узнают про смерть Майки, прибегут за наследством. Следует добиться, чтобы суд принял нашу сторону.

Чем южнее, тем теплее, особенно…

…чувствительно это летом, но в какой-то мере повезло — небо затянулось тучами, правда, было душновато, как бывает перед дождем. В такси ехали молча через весь город, который совсем не изменился, но и ухудшений Инга не замечала, да и повод для разговоров мрачный.

Катафалк остановился на аллее у выкопанных могил, уходящих в сторону и далеко вдаль. Первой вышла Инга и направилась к катафалку что-то решать с водителем, который разговаривал по телефону.

— О, дом родной встречает нас, — вымолвила кисло Злата.

— Ты сама вызвалась проводить Майю, — сказала Шура, помогая ей пересесть в инвалидную коляску. Силенок-то у нее нет, пришлось одолжить самую примитивную коляску без наворотов, разумеется, с ручным управлением — колеса надо крутить руками или кто-то должен сзади толкать ее.

— Хочу познакомиться с местом, куда скоро переселюсь, — сказала Злата, усаживаясь в коляску. Осмотрелась. — Не кайфово. Пусто.

— Так это же степь.

Приехал микрогрузовик с четырьмя мужчинами. Еще переговоры. Инга дала им денег, они выгрузили гроб с телом Майи и понесли к могиле. Шура взялась за коляску и с трудом ее толкала вперед по степному неровному полю.

— Можешь оставить меня здесь, — пожалела ее Злата.

— Ничего, мне нетрудно, поверь.

А потом наблюдали втроем, как дружно и быстро орудуют лопатами могильщики. Ни к кому не обращаясь, глядя только на лопаты, Инга спросила:

— Почему мы только втроем? Где остальные?

Без сомнения, щедрую гостью, которая пожертвовала деньги и время, раздражало равнодушие бывших одноклассников и знакомых. Не реагирующая на пустяки Шура, так как жизнь без того трудная, на спокойной ноте перечислила:

— Многие уехали за удачей, кто-то работает, кто-то с ребенком сидит, а те, кто никогда не любил Майку, они и сейчас не посчитали нужным проводить ее.

— Зря. Нужно помнить, что на месте Майи все мы рано или поздно будем.

— Лично мне все равно, кто придет, — буркнула Злата.

Могильщики по-деловому били лопатами по холму, утрамбовывая его, старший громко оповестил:

— Крест завтра поставим, не волнуйтесь.

— Спасибо, — бросила им Инга.

— Вам спасибо, — послышалась в ответ благодарность.

— Разве Майка верующая? — хмыкнула Злата.

— Это неважно, на том свете разберутся, — разворачивая коляску и двигая ее к дороге, сказала Шура. — А нам на этом надо делать как положено.

Таксист ждал их, поехали назад. И снова тягостно молчали. Въехав в город, Инга вспомнила:

— А поминки, Шура, ты заказала?

— Зачем тратить лишнее? У меня дома посидим. Скажи, как заказывать поминки на троих? Будто мы алкоголики. И Злате у меня будет удобней, а в ресторане… не привыкшие мы к ресторанам. И спать будешь у меня, а не в гостинице. Не возражай, я так решила.

Феликс не пустил Настю за руль,

…а она любит водить, кстати, очень неплохо освоила автомобиль, но сегодня даже не вздумала перечить, обычно жена отнимает руль. Вторая странность: утро раннее, дорога длинная и пустая до деревни Вениамина, а Настя молчала, глядя либо в лобовое окно, либо в боковое. Что такое? Как будто обижена на него! Феликс не терпит моральные пытки, а потому где-то на середине дороги взорвался:

— Не понимаю, что я сделал? Ты чего злишься, жена?

— При чем здесь ты? — бросила она в его сторону.

— Тем более! Но если не злишься, чего дуешься?

Она все же повернулась к нему лицом, а гневная… до смешного. Нет, Настя иногда вспыхивает, как спичка, но редко и не без повода, а тут вроде повода нет.

— Я не злая, я расстроена.

— Настя… — Теперь он уставился на нее. — Колись, в чем дело.

— На дорогу смотри! Иначе угробишь нас всех. (Подчинился.) Тамара не приедет, это уже третий раз.

— Не понял, почему тебя это волнует? Сегодня суббота, в театре балеты показывают, работает наша Тамара в поте лица.

— Да? Хм!