Отравленная кровь

Судя по запискам, ненавидеть она не умела, быстро забывала неприятности, какими бы они ни были отвратительными, и увлекалась текущим моментом. Но тот, кто по-настоящему ненавидит, помнит об этом всегда, он подчиняется ненависти, он ею инфицирован, наступает момент, когда ненависть требует сатисфакции. В данном случае, скорее, обида досаждала с большой толикой детских комплексов. Кися выросла по годам, но осталась в детстве со всеми представлениями о мире, который в ее сознании переплавился в нечто странное, непонятное. Чем-то они похожи с Моникой, наверно, потому, что обе жили в вакууме, только у одной вакуум заполнялся мнимой свободой, а у второй — мнимой исключительностью.

Вот в таком ключе Павел воспринял записи несчастной Златы и уснул, хотя обычно перед сном долго обдумывал, какие результаты принес прошедший день.

Часть седьмая Не все потеряно

— Почему кислая? Алло, Мона! Уснула, что ли?

Сегодня Галину раздражала Моника: пришла, уселась в угол, в одну точку смотрит, словно у нее болезнь мозга, в диалог вовлечь сестричку невозможно. Однако та глубоко вдохнула и перевела взгляд на старшую сестру, промямлив:

— Чего тебе?

— Очнись, — выговорила Галина, надавливая на слово.

— Зачем? — отвернулась от нее Моника, уставившись в окно, там хотя бы деревья ветками машут. — Еще никого нет.

— Да что с тобой сегодня?

— Ничего не получается, — случайно сорвалось с языка Моники, она просто ответила на свои мысли. — Все разваливается.

— Это естественно, у тебя нет ни навыков в ведении бизнеса, ни соответствующих знаний. А что твой Ярик, куда делся наш самый-самый? Почему ты ездишь на работу? Мона, зачем тебе работать?

Кажется, Галочка торжествовала? Моника с интересом взглянула на нее и огорчилась: старшая сестра смотрела насмешливо, пренебрежительно. Этого ведь достаточно, чтобы уяснить: они чужие. По крови родные, а все остальное, что внутри каждого человека хранится, не желает сближаться. Наверно, потому, что Галка возвысила себя до крыши небоскреба, а оттуда ничего не видно. Не хотелось на нее смотреть и расстраиваться, Моника отвела взгляд да нечаянно попала на альфонса Андрюшу-Дюшу. Он уткнулся в смартфон, но она поймала его вороватый взгляд, брошенный исподтишка, чтобы кормилица не уловила, — так смотрят негодяи. И вздрогнула от голоса, который по идее не должен здесь звучать:

— Не переживай, Галка, я здесь.

Ярослав стоял в дверном проеме, не в его характере проявлять неприязнь, но уставился он на сестру жены недружелюбно.

— А ты как здесь очутился? — вырвалось у Галины.

— Не понимаю, чем ты недовольна, — усмехнулся Ярослав, понимая, что нарушил планы оболванивания младших. — Мы с Гарри решили прийти.

— Гарри? — изумилась Галина.

Вот это да! По всему видно, Гаррика она проигнорировала, как будто он изгой какой, маргинал, не достойный в ее кабинет войти!

— Я позвала Гаррика, — мрачно предупредила Мона.

В то же время Ярослав прошел через всю гостиную к жене, которая сидела у стола, взял стул и, повернув его, оседлал.

— Это еще зачем? — проворчала старшенькая. — Только паяцев нам не хватало. Хочешь, чтобы наше совещание превратилось в балаган?

— Вообще-то, Гарри имеет право знать, что ты затеяла, — сказал Ярослав. — Некрасиво поступаешь, Галка, пренебрегая младшим братом.

— Что за тон? — передернула плечами сестра. — Откуда ты знаешь, о чем я хочу поговорить?

— Ха-ха-ха… — запрокинув голову, рассмеялся Ярослав и, скрестив на груди руки, разоблачил ее: — Речь пойдет о наследстве Майки, но ты хочешь подвести таким образом, чтобы моя жена озвучила твою идею.

— Я ничего не знаю про идею, — вяло произнесла Моника.

— Но я же сказал, — повернул к ней голову он, — твоя сестра хочет подвести тебя к своим мыслям, идеям. Поняла?

— Нет, — призналась Мона. — Как можно заставить прочесть мысли?

— Есть приемы, есть, — заверил пока еще муж. — Ты даже не замечаешь, как твоя сестра тобой манипулирует. Правда, Галка, ты же мастер?

— К чему эта язвительность? — не оскорбилась Галина и посмотрела на часы, болтающиеся на руке. — Лева опаздывает.

В этот момент вбежал Гарри:

— О! Ячейка государства в сборе? Ммм, не вся. Я приветствую вас. Сестренка Мона, где мне приземлиться, чтобы не оскорбить своим видом главных членов нашего благородного семейства, точнее, его остатки? Можно, я сяду за тобой, ты меня прикроешь от гнева.

— Господи, — театрально закатила глаза Галина. — Братец, придумал бы что-нибудь оригинальное, а то пользуешься штампами.

— Ты тоже проштампованная, — парировал Гарри со смешком. — Что делить собралась, сеструха? Чего смотришь? Ты же у нас всегда что-то делишь, как правило, в свою пользу. Кстати, Галка, пожрать есть? Дай родному брату корочку хлеба с маслом и колбасой… Ой, блин, забыл… колбасы у тебя нет. А в кабаке?

— Пожрать, кабак, — фыркнула старшая сестра. — Культура…

— Моя культура хорошо поживает, когда сытая. А ты всегда голодная, поэтому злая, я ни одного вегетарианца не видел доброго, все злые.