Отравленная кровь

– Пора проредить строй моих отпрысков, – усмехнулся император. – А то что-то их многовато.

Прошла минута, другая. Император разочаровано вздохнул:

– Похоже, в этот раз конфета никому не досталась. Ну, ничего, как-нибудь повторим.

Он приказал рабам убрать чашу со сладостями до следующего раза.

Верда шепнула Рейну:

– Теперь понял, почему его прозвали Багряным?

Рейн кивнул. Говорить он был не в состоянии.

Император отвлекся на другое развлечение, и все вздохнули с облегчением, но настороженность по-прежнему витала в воздухе. А ну как выдумает еще что-нибудь в том же духе? И ведь не возразишь. Это в таких условиях росла Эльмидала? И Гай с Андрием тоже. Как они с ума не сошли и остались людьми? Впрочем, кто-то остался, а кто-то нет, вспомнил Рейн старшего наследника. Вот уж кто копия папочки.

– Какая встреча, – к нему приближался вольный, подравший его Эль. Рейн уже знал, что это верховный жрец Квист. – Подойди, надо поговорить.

Рейн, оглянувшись на госпожу, шагнул к Квисту.

– Что ты делаешь? – жрец был бордовый от злости. Как бы удар не хватил.

– Служу моей госпоже, благородный, – ответил он смиренно, а про себя посмеиваясь. – Разве не ради этого вы подарили меня?

Жрец замялся, но, видимо, пришел к выводу, что невольнику все равно никто не поверит, и заговорил откровенно:

– Я тебя подарил, выродок, чтобы ты девчонку прикончил. Или забыл, что такое свобода? Пообтесали тебя годы рабства?

Врезать бы ему, да кругом жандармы. Вмиг скрутят. Еще и госпожу виноватой объявят.

– Слушай сюда, – жрец наклонился к Рейну. – Если расправишься с девчонкой, лично позабочусь о том, чтобы ты покинул острова целым и невредимым. Снова будешь свободным человеком. Подумай, я слов на ветер не бросаю. Если сказал, сделаю.

Заманчиво, ох как заманчиво. Аж под ложечкой засосало, так хотелось согласиться. Рейн нашел взглядом Эль. Убить ее проще простого. Она сама поможет, еще и спасибо скажет. Только рука не поднимется. Не в силах он причинить ей вред.

– Благодарю за щедрое предложение, благородный, но я не смею его принять, – поклонился Рейн.

– Цену набиваешь?

– Что вы, просто отказываюсь.

– Ах ты, – жрец занес руку для удара, но его сбил девичий голос.

– В чем дело, отец? – к ним подошла девчонка лет тринадцати. Внешне вылитый агнец – губки бантиком, кудри светлых волос, только глаза злобно блестели, выдавая истинную сущность. – Что тебе сделал этот невольник? Отпусти его, пусть возвращается к своей госпоже.

Жрец сомневался, жевал губы, но, в конце концов, кивнул. Проваливай, мол. Рейн с радостью подчинился.

Тантала – дочь жреца – следила за рабом. Едва он отошел на безопасное расстояние, она произнесла:

– Судя по всему, раб отказался убить свою госпожу.

Жрец мрачно кивнул.

– А чего ты ожидал? – фыркнула Тантала. – Я тебе сразу сказала – ничего не выйдет. Посмотри на нее. Да не так, – она раздраженно махнула рукой, – посмотри, как мужчина, если еще помнишь, каково это. Богиней абы кого не избирают. Только самая прекрасная дочь Иллари достойна стать ее воплощением.

В голосе девушки звучала неприкрытая зависть. Она бы собственными руками придушила соперницу, не будь наказание за убийство Богини столь суровым.

– Естественно, раб не устоял. Любой бы на его месте пал к ногам Богини.

– А нам-то что делать, дочь? – спросил жрец. – Пока она жива, тебе не стать воплощением Богини. А время идет. Еще год и будет поздно.

– Используем слабость раба против него. Он хочет Богиню. Это ясно как день. Ни один мужчина не способен долго сопротивляться страсти. Тут одно из двух – либо она уступит его желанию, либо он возьмет свое без спроса. Нам подходят оба варианта. Подожди немного, и казнишь их за прелюбодеяние.

– И в кого ты у меня такая умная, дочь? – улыбнулся жрец.

Танталу подмывало ответить, что уж точно не в него, но она вовремя прикусила язычок.

– В тебя, отец, больше не в кого, – произнесла покорно.

Мужчиной надо уметь управлять, даже если он твой отец. Эльмидале ужасно не хватает этого умения. Будь оно у нее, завоевала бы весь мир. Впрочем, может ей мир ни к чему. Зато Тантале пригодится.

* * *

Солнечный свет проникал в храм через дыры в потолке. Если запрокинуть голову и посмотреть вверх, то покажется, что вместо потолка – ажурная скатерть. Но то не результат разрушений, а особенность архитектуры. В храме, посвященном богине-солнечной, свет играл первостепенное значение.

Тантала держалась в редкой для храма тени. День стоял жаркий, даже легкое платье из отиса не спасало от зноя. Девушка обмахивалась веером из разноцветных перьев, наблюдая за тем, как отец мечется из угла в угол. Верховный жрец Квист был в дурном настроении. Тантала не припоминала, чтобы хоть однажды видела его улыбку. Вряд ли он вообще умел улыбаться.

– Я поражаюсь твоему спокойствию, дочь, – всплеснул жрец руками. – Твое время уходит, а ты ведешь себя так, будто это в порядке вещей.

– Бессмысленно расходовать энергию на переживания. Лучше я пущу ее на обдумывание ситуации, – голос Танталы еще не утратил ребяческую звонкость, хотя в самой девушке не осталось и следа наивного детства.