Отравленная кровь

Врата храма Великой Богини распахивались с первым лучом восхода, приглашая светило заглянуть внутрь. В зале было пестро от солнечных лучей под разным углом пронизывающих помещение. В воздухе танцевали пылинки, и витал аромат курений – терпкий с ноткой апельсинов, которыми был завален алтарь. Люди приносили Богине в дар этот фрукт, почитая его за символ солнца. Им же неизменно угощали Эль. Никого не интересовало, что у нее аллергия на цитрусовые.

Пока в зале, не считая жрецов, посторонних не было. Они окуривали помещение и готовились к песнопениям, не обращая внимания на Эль. Лишь Квист устремился к ней ястребом, стоило войти под своды храма.

Эль подобралась, предчувствуя неприятный разговор. Верховному жрецу было за что на нее злиться. Недавно говоря с императором, она упомянула, что Квист злоупотребляет полномочиями, наживаясь на своей должности. Она сама не знала, зачем это сделала. Не удержалась от маленькой мести. Вряд ли жреца сместят, но несколько неприятных минут он пережил. Император умел нагонять страх. В этом ему не было равных.

– Явилась, – Квист, покачиваясь с пятки на носок, сверлил Эль взглядом. – Довольна своей выходкой? Неужели всерьез думала мне навредить?

– Я не смела на это надеяться, – голос Эль звучал тихо, но твердо.

Квист, почувствовав в ней вызов, не сдержался. Дернулся, точно хотел схватить за горло, но рука не достигла цели – подобно стене между ним и Эль вырос невольник. Она не сразу сообразила, откуда он взялся. Вроде стоял за спиной и вдруг уже впереди: выставил локоть, преграждая жрецу путь, да так резко, что Квист наткнулся на него грудью и закашлялся.

Никогда за Эльмидалу не вступались, не заслоняли своим телом, принимая адресованный ей удар на себя. Даже верная Арда держалась в стороне. Для Эль это было новое неизведанное чувство – безопасность. Она так удивилась, что забыла о Квисте и его злобе, о жрецах, что обернулись к ним, жадно вглядываясь в развернувшуюся перед ними сцену, и даже о том, что находится в храме, где каждый сантиметр пола и стен священен, ведь их когда-то касалась сама Великая Богиня. Мир будто перестал существовать, осталось лишь чувство полной защищенности, коконом окутавшее Эль.

– Да как ты смеешь, наглый раб! – окрик Квиста вернул Эль в реальности. – Убери от меня свои грязные руки.

Жрец попытался оттолкнуть Рейна с дороги, но не тут-то было. Невольник даже не покачнулся. Широко расставив ноги, стоял нерушимым монолитом. Сдвинуть его с места не смогло бы и землетрясение. Эль впервые оценила телохранителя с точки зрения силы. С ним в драку лучше не лезть.

– Попридержи своего пса, – осознав, что невольник не отойдет, Квист встал на носки и посмотрел на Эль поверх его плеча.

Она замялась, не зная, как обратиться к невольнику. Но тот хоть и был к ней спиной, понял ее желание. Мягко скользнув по полу, отступил, но держался поблизости, готовый в любую минуту снова ее прикрыть.

– Если ты думаешь, что этот мальчишка убережет тебя, то ты забыла, с кем имеешь дело, – прошипел Квист. – Оглянись. Ты в храме Великой Богини, но кому на самом деле он принадлежит, не задумывалась? Здесь тебя выбрали на роль живого воплощения. Именно на тебя пал луч солнца, но кто его направил? Или ты полагала, что все произошло само собой? Не будь наивной. Все здесь вплоть до последней плитки на полу моя собственность. Это моя рука, а не воля Богини, обратила на тебя свет, сделав тем, кто ты есть. Но я могу и забрать то, что дал. В моих силах отправить тебя в нежизнь до положенных двадцати пяти лет. Тебя принесут в жертву намного раньше.

Эль задохнулась от признания жреца. Если Квист ждал благодарности или испуга, то его расчет не оправдался. Вместо «спасибо» и «пощадите» ей хотелось вцепиться ему в лицо и разодрать его в клочья. Она-то считала свое положение издевкой судьбы. Каково было узнать, что все спланировали.

Воплощение Богини не назначали, его выбирали при помощи древнего ритуала. В полночь кандидатки на эту роль выстраивались в храме и ожидали рассвета. Несколько часов на одном месте не проходили даром – к утру ломило спину, и ныли икры. Но именно первые лучи восхода указывали на ту, которой суждено стать Богиней. Проникая сквозь врата храма, они чудесным образом преломлялись – каждый раз по-новому – не предугадать, куда упадут. В день своего четырнадцатилетия Эль отстояла ночь в храме среди еще восемнадцати девушек. Из всех претенденток солнце выбрало ее.

Она помнила, словно это случилось вчера, как луч солнца скользнул в храм. Как лег дорожкой на пол, а потом, отразившись, упал на стену, оттуда на потолок, а после пролился на нее золотом. В тот день ее жизнь превратилась в кошмар.