Отравленная кровь

Марика вцепилась в край стола, чтобы не упасть. Затолкав страх поглубже, спросила:

– За что? Разве она совершила преступление?

Если в Саби заподозрили дишканди, Марике недолго гулять на свободе. Скоро жандармы придут за ней. Быть может, как раз сейчас они обыскивают дом.

– Извините, – развел руками парень. – Этого я не знаю. Нынче по всему городу идут аресты. Берут и виновных, и нет. Уверен, вашу подругу скоро выпустят. Вот только разберутся, что к чему.

– Спасибо, – кивнула она, – вы мне очень помогли.

Жандармерию покинула впопыхах, пока парень не предложил навестить Саби. Возвращалась домой, лихорадочно соображая, как быть дальше. Вряд ли Саби арестовали случайно. Она пошла во дворец с целью добраться до наследника. Ее могли взять с поличным. Как скоро она выдаст Марику? А если не выдаст, то жандармы тоже не дураки. Сами сложат два и два.

Обратный путь проделала вдвое быстрее, гонимая желанием поскорее укрыться в четырех стенах, отгородиться от враждебного мира, но не судьба. До заветной двери оставалось шагов двадцать, когда Марика заметила дежурившего поблизости мужчину. Со скучающим видом он осматривал подходы к дому, но взгляд при этом был цепкий.

Она споткнулась. Путь домой отрезан. Взяв себя в руки, миновала агента, как ни в чем не бывало. Словно не она здесь живет. Скрывшись в переплетении улиц, шла уже без цели. Всего трех человек Марика знала на острове – Саби, Эльмидалу и следователя Дарквинна. Про первую и вторую можно забыть, обе арестованы, а Дарк последний к кому следует обращаться за помощью. Вот она крайняя черта – пора бежать.

Марика свернула к порту. Но и здесь ждало разочарование – порт перекрыли, а кораблям запретили покидать гавань. Таков был личный приказ императора. Марика в отчаяние прижалась к стене здания. Теперь точно все. Ей некуда идти. Ни денег – в кошельке пара монет, ни сменной одежды. Она не планировала побег, не собрала чемодан. Она вообще ничего с собой не взяли, рассчитывая вернуться через пару часов.

Она обхватила себя за плечи. Было жутко и одиноко. Хоть плач. Да только слезы делу не помогут. Это она еще в монастыре уяснила. Там рыдай не рыдай, а отвар все равно заставляли пить. Даже тех, кто чувствовал – этот раз для них последний. Никого не жалели. «У нас особенных нет, – любила повторять мать-настоятельница. – У всех равные условия». Но какие же они равные, если сама мать-настоятельница ни разу не пригубила отвар? Где ее хваленое равенство? Или одни немного, но все-таки равнее других?

Такое зло разобрало Марику на монастырь, на мать-настоятельницу, на безропотных девчонок, что раз за разом жертвовали собой вместо того, чтобы взбунтоваться, а главное на себя. Всю жизнь она выполняла приказы. Ни дня не прожила так, как сама хотела. Она даже не знает, каково это – делать то, что хочется. Может, хватит?

Да, страшно. Да, непривычно. Наверняка накажут. Да так, что прошлая жизнь раем покажется. Но не воспользоваться шансом, все равно что признать свою несостоятельность раз и навсегда. Признать, что Марика – безвольное животное, которым можно помыкать, как вздумается. Что нет у нее ни силы духа, ни собственных мыслей, а есть только хозяин и его воля. Чем так жить, лучше сразу сдохнуть. И она решилась. Оттолкнулась от стены, как от трамплина, и направилась обратно в город.

Лишь у дверей гостиницы Марика замешкалась, взвешивая еще раз все за и против. Из скромного списка знакомых на островах доступен только Дарквинн. План был прост и строился на его интересе к дишканди. Марика собиралась признаться в том, кто она такая.

Дарквинн мечтает найти логово дишканди, и Марика в состоянии ему помочь. Она заключит с ним сделку – ее свобода в обмен на информацию. Вряд ли следователь отдаст ее жандармам. Слишком много она для него значит. Он попытается вывести ее с островов.

Одно дело спланировать, другое сделать. Она дрожала как лист на ветру, а около дверей в номер ее вообще частично парализовало.

Выручил Бир. Мальчишка поднялся по лестнице через минуту после Марики, словно все время шел следом.

– Вы к господину следователю? – спросил Бир. – Он у себя.

Ну, была не была. Марика шагнула в комнату вслед за Биром. Если Дарквинн удивился ее приходу, то виду не подал. Предложил отобедать, но ей кусок не лез в горло. Сидя за столом, она выжидала, когда уйдет Бир. А сама так нервничала, что стучала пяткой по полу, не отдавая себе в этом отчета. И дело не только в необходимости признаться, что она дишканди. Видеть следователя после всего, что между ними случилось, было сущей пыткой. Неловкость просто зашкаливала. Марику тянуло прикоснуться к Дарквинну и одновременно бежать от него подальше. Какой уж тут деловой разговор, когда в душе ураган.

Следователь глянул на нее и отправил Бира к себе. Едва за мальчишкой закрылась дверь, Дарк произнес:

– Рассказывай.

Но у Марики язык отнялся. Она мычала и кашляла, прочищая горло, но не выдавила из себя ни слова.