Отравленная страсть

– С чего вдруг поплохело? Вина перебрала?

– Из-за нервов, наверное. После того случая, в кабинете Юрия Борисовича, я все время боялась отравления. Ведь я тоже могла случайно выпить кофе из той чашки. Муж принес специальный армейский комплект против отравлений. У друзей достал. Я его с собой всегда носила и сюда взяла. У меня вдруг голова закружилась, я вспомнила про вино.

Последняя бутылка была очень кислая. Я сразу в туалет. Там и услышала какой-то хлопок. А потом попросила мужа сделать укол. Я очень отравлений боюсь.

– Не будет больше отравлений, – заверила Воронина. Она посмотрела на Русинову, наблюдавшую, как врач оказывает помощь Калинину. – Отлеталась наша птичка. Ждет ее крепкая клетка.

Женя подняла тревожный взгляд:

– Я? Я не стреляла.

– Пой, пой, моя птаха. А коньячок отравленный в твоей квартире? А труп Воробьева? А платочек на месте выстрела?

– Я не стреляла.

– Да и потерпевший на тебя указал. – Татьяна равнодушно махнула рукой, поймала ищущий взгляд Калинина. – Юрий Борисович, вы говорить можете? Чей голос вы слышали? Кто вас звал? Кто стрелял из кустов? Имя?

Калинин часто и мелко дышал, лоб покрылся испариной, зрачки тяжело двигались на неподвижном лице. Наконец он остановил взгляд на Русиновой. Рука приподнялась, губы прошептали:

– Женя.

– Что, Юра?

– Женя… зачем ты…

Он не договорил. Врач как-то задела рану, Калинин дернулся и прикрыл глаза от боли и усталости.

– Лучше молчите, – приказала врач, метнула взгляд на Воронину: – И вы не лезьте с расспросами.

– Он назвал ее! – довольная Татьяна ткнула пальцем в Русинову. – Все слышали? Я раскрыла это дело!

– Подождите! – Я вспомнил запах пороха около брошенного ружья. Так же должно пахнуть от рук стрелявшего. – Покажите ваши руки! Каждый.

– Ты что опять удумал, Заколов? – Воронина поморщилась, словно увидела назойливую муху.

Не обращая на следователя внимания, я схватил кисти рук Светланы, повертел их перед носом и даже понюхал. Отчетливый запах мыла, и больше ничего. Так же я проверил руки Ирины и Вадима. Чисто. Я подошел к Ворониной:

– Покажи.

– Зачем тебе это надо?

– Порох. Запах пороха.

– А-а, ну смотри. – Татьяна игриво накрыла ладонью мой нос. – Нюхай, песик, нюхай. А хочешь, лизни. И эту попробуй. Кобелек молодой.

Она подставила вторую руку. Я перехватил ладонь, тщательно рассмотрел и даже заглянул между пальцев. Никаких следов пороха, как и у других. Все руки хранили легкий запах шашлыка. Все, кроме рук Светланы. Я метнулся к ней?!

– Она успела помыть их! Она выстрелила, убежала в дом и вымыла руки. Про тошноту – это вранье!

– А ну, отцепись! – вмешался Вадим. – Ты чего лезешь к ней!

– Это сделала она, больше некому! – отчаянно кричал я.

– Заколов, остынь! – рявкнула Татьяна. – Ты забыл обнюхать еще одну подозреваемую.

Палец указывал на Евгению. Я качнулся в ее сторону, словно на меня накатила дремавшая волна опьянения. Женя все так же сидела на коленях на голой земле, подмяв чистое платье. Я шлепнулся рядом. Узкие, безумно красивые кисти рук с длинными прямыми пальцами оказались в моих ладонях. По коже пробежала невесомая дрожь, тело еще помнило острые ноготки в диком порыве страсти. На меня смотрели утомленные глаза уставшей девочки. Еще совсем недавно сквозь полуприкрытые ресницы я видел в них искры возбуждения. Сейчас все накрыл мертвый холод.

Когда мы расстались около бани, Женя растворилась в лесу. Она хотела подойти к дому с другой стороны от тропинки, то есть как раз со стороны служебного входа. Ей здесь все знакомо, она могла быстро оказаться в доме и взять ружье. Она умела стрелять и наверняка знала, где хранятся патроны. На ее голос Калинин пошел бы не задумываясь.

Чу! Чу! Какие дьявольские мысли закопошились в голове. Прочь! Женя не делала этого!

Я развернул ее руки ладошками вверх. На левой руке блеснул жирный след. Я провел пальцем. Масло. Машинное масло! «Ружье всегда смазано. Дожидается сезона», говорил Калинин. Я поднял правую ладошку и вдохнул через нее воздух. Запах пороха щекотнул в носу.

Руки безвольно опустились. Наши колени касались друг друга. Я поднял глаза вверх вдоль стройной фигуры. Изгиб талии у сидящей девушки казался еще изящнее, торчащие соски отодвигали прозрачную марлевку от впалого живота, на шее нервно пульсировала жилка. А выше – круглый подбородок, пухлые щеки и два дурашливых хвостика по бокам. В глаза я смотреть боялся и бессильно прикрыл веки.

Сразу возникла картина. Я видел, как подпрыгивают хвостики, когда Женя взбегает по лестнице. А вот она уже осторожно спускается, и в ее руках ружье. Она крадется сквозь чащу, и хвостик задевают торчащие ветки. Ее красивая рука раздвигает листву, на веранде виден озабоченный Калинин. Она зовет его. Всего одно тихое слово, но этого достаточно. Калинин радостно спешит к темному кусту, как мотылек на свет. Приклад упирается в плечо, взгляд ловит приближающуюся фигуру сквозь прорезь мушки. Длинные волосы не мешают глазам, они заранее скреплены резинками. Палец уверенно давит на курок. Выстрел! Хвостики дергаются после отдачи.