Отравленные клятвы (ЛП)

Мысль о моей сперме в ней, пускающей корни, заставляет мой член болеть. Я тянусь к ее руке, прежде чем могу остановить себя, наклоняясь над ее спящим телом, чтобы вдохнуть аромат ее пальцев, чтобы выяснить, верны ли мои подозрения.

О, черт возьми, ДА.

Я чувствую ее запах на всех ее пальцах. Я не думаю, что она лгала, когда говорила, что никогда не прикасалась к себе, я чувствую, когда кто-то лжет, после многих лет оттачивания этого конкретного навыка, что может означать только одно. Она ненавидит то, что я сделал с ней внизу, в кабинете моего отца, но это также возбудило ее настолько, что она не смогла удержаться от того, чтобы заставить себя кончить впервые в своей жизни.

Я возбужден и в ярости одновременно. Мысль о хорошенькой, невинной Лиллиане на полу, с рукой под юбкой, поглаживающей свой клитор, пока она не кончит от своей руки, заставляет меня пульсировать до боли, но в то же время я безмерно зол, что она украла у меня ее первый оргазм. У меня был шанс быть первым, кто заставит ее кончить, и теперь она испытала это удовольствие без меня. Я не увижу ее удивления, когда она испытает это впервые. Я не смогу наблюдать, как она открывает это для себя.

— Я собираюсь наказать тебя за это, — бормочу я, и слова пугают меня. Я, конечно, говорил их раньше, но женщинам, которые хотели их услышать, за деньги или нет. Я произносил их в середине сцены, согласовывал, используя стоп-слово. Я никогда не говорил этого невинной, беззащитной, спящей женщине, запертой в комнате моего дома, которой некуда от меня деться.

От этой мысли у меня начинает болеть член. Я чувствую, как предварительная сперма стекает с кончика, скользя вниз по моему стволу, создавая мучительное трение в брюках, когда мой ствол скользит по ткани, в которой он застрял. Такое чувство, что у меня было тяжело всю гребаную ночь, с того момента, как я увидел, как она вошла в ту дверь, и я не знаю, смогу ли я вернуться в свою комнату, ничего с этим не предприняв.

Я не буду ее трахать. Не так. Я подожду до нашей брачной ночи, даже если это меня убьет, просто чтобы я мог жить с самим собой. Но мне кое-что нужно.

Я просовываю руку ей под юбку и чувствую влажный участок ткани под ней.

— О, ты моя, грязная девочка, — стону я, и мой член пульсирует, когда я тянусь расстегнуть пряжку, чтобы освободиться. — Держу пари, твоя хорошенькая киска в таком же беспорядке. Грязная девчонка.

Слова напевно вырываются из моего рта, когда я провожу пальцами между ее бедер. Я прав, она насквозь промокла, вся ее киска и внутренняя поверхность бедер мокрые, липкие от этого, и когда я просовываю пальцы между ее складочек, меня встречает чертовски сильное возбуждение.

— Боже. — Я провожу пальцами по ее киске, поспешно освобождая другой рукой свой член, чувствуя, как подергиваются ее бедра, когда я глажу ее клитор. Мой член свободно пружинит, прохладный воздух комнаты ударяет по моей набухшей, разгоряченной плоти, и я убираю от нее руку, когда использую ее влагу для смазки своего ствола, смешивая ее со своей предварительной спермой, обхватывая кулаком свою ноющую длину.

Моя левая рука скользит под ее юбку, где мгновение назад были мои пальцы, и я легко нахожу ее набухший клитор. Я не могу представить, насколько она, должно быть, устала, чтобы проспать все это, но, хотя я вижу, как поднимается и опускается ее грудь, ее дыхание немного учащается, когда я провожу пальцем медленными кругами по ее чувствительной плоти, она не просыпается. Ее полные губы приоткрываются, и она тихо стонет. Ее бедра подергиваются под моей рукой, ее клитор пульсирует, и мой кулак сжимается вокруг моего члена, поглаживая, в то время как моя ладонь потирает мою набухшую головку.

Я собираюсь кончить так чертовски сильно, и я собираюсь оставить вкус этого на ее губах. Напоминание о том, кому она теперь принадлежит. Кому она принадлежит…кому она будет подчиняться.

Возможно, она и получила свое первое удовольствие от собственных рук, но я буду единственным мужчиной, который когда-либо доставит ей его. И прежде, чем закончится первая ночь…

Я заставлю ее умолять о большем.

Я глажу себя быстрее, мои яйца напряжены и ноют. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не забраться к ней на кровать, раздвинуть ее бедра и задрать юбку, прижаться ртом к этой сладкой влажной киске и заставить ее кончить моим языком, прежде чем я жестко трахну ее. Если бы она была кем-то другим, я бы так и сделал. Если бы она захотела.

Но она моя. Моя невинная, дерзкая будущая невеста, и я отказываюсь подчиняться своему желанию к ней. Я отказываюсь позволять ей заставлять меня делать вещи, которые позже заставят меня ненавидеть себя. Это заставит меня пожалеть, что я не сделал иной выбор. Это достаточно плохо. Я знаю это, даже когда чувствую, как она извивается под моей рукой во сне, как ее тело выгибается навстречу удовольствию, сама того не осознавая. Но мне это нужно. И судя по тому, как реагирует ее тело, ей тоже.