Отравленные корни (СИ)

Новый удар плети я пропускаю, припав к самому полу. Дверь сносит с петель, разделив на две половины. Скидываю шпильки и встаю в полный рост. Одну туфлю кидаю вместо снаряда, целя в голову, ее ожидаемо разносит на молекулы. Однако внимание умирающего князя рассеивается, и он уже не может реагировать с привычной скоростью. Я подныриваю под удар, выставляя самый мощный круговой щит, скольжу по полу и оказываюсь совсем рядом. Почти не целясь, бью каблуком в пах, вынуждая мужчину согнуться и взреветь от боли. Плеть задевает по касательной, когда я отскакиваю в сторону. Вторая туфля становится негодной, щит трещит от перегрузки, теряя половину слоев, но времени остается всего ничего. Пошатываясь, встаю, готовясь продолжать.

Ивар поднимает на меня абсолютно черные глаза без радужки и белка, из них по лицу струится кровь. Или слезы. Сейчас он действительно похож на монстра, чудовище, каким и является на самом деле.

— Зачем? — на его губах пузырится кровь, на теле лопаются язвы, которые тоже начинают кровоточить. Уже недолго. И князь прекрасно понимает, что использование магии лишь приближает его кончину. В воздухе распространяется запах гниения.

— Затем, что тварь — это ты.

Я опускаю руки, но не расслабляюсь. Темным нельзя верить, даже когда они умирают.

— А ты? Лучше?

Молчу и смотрю на него, наблюдая, как светлая кожа скрывается за маслянистой пленкой крови. Его тело словно плавится, мышцы превращаются в густой кисель, и он уже не может поднять руки. Лицо течет, и слов не разобрать. Волосы превращаются в спутанный колтун. Он дышит тяжело, рывками и с жуткими хрипами, клекотом, который срывается с губ. А я улыбаюсь.

После всего, через что мне пришлось пройти. После всех мучений, боли, срывов, бесконечной игры, лицемерия и фарса — я радуюсь. Темное, глубинное торжество поднимается в душе, затапливая меня целиком.

— Все кончено, Ивар, — я смотрю в то, что еще пять минут назад было его глазами, — все кончено.

В комнате раздается громоподобный рев раненного зверя, и страшный магический удар бьет по всему помещению. Щит разлетается на куски, окно выбивает, старинное зеркало осыпается дождем осколков, меня впечатывает в стену, но колье на шее выпускает встречную волну, которая гасит воздействие. Не зря я готовилась…

Когда я поднимаюсь на ноги, все уже кончено. Ивар мертв, комната разгромлена, а на улице слышен вой тревожной сирены, на которую скоро явятся боевики. Мне остается еще ровно три минуты, чтобы переодеться и проверить сына.

Глава 5

На следующий день приносят одежду. Тонкий серый чехол на замке и коробка с обувью. Я не спешу проявлять любопытство и прибираю вещи до завтра. Костюм вешаю на ширму за неимением других вешалок, а обувь запинываю под койку. Настроение после сна еще более мрачное, чем в предыдущие дни.

Нет, я не испытываю чувства вины. Ивар заслужил все, что испытал, и собственная радость от его гибели вовсе не кажется мне чем-то неправильным. Но после стольких лет ненависти достижение цели приносит опустошение. Три с половиной года у меня была цель, к которой я шла, не особенно выбирая методы, теперь остались только последствия.

О себе я не волнуюсь. Чтобы не говорили Виттор и Илей, Совету нет никакого дела до исследований моего состояния. Сейчас первостепенной задачей для них является предотвращение открытого конфликта с князьями, которые наверняка потребуют выдать меня. Конечно, чтобы убить. Точнее замучить до смерти. В их фантазии я не сомневаюсь. На общем фоне мой покойный супруг выделялся не только возрастом, но и сравнительным милосердием. Или отсутствием опыта. В садизме, как и в любом другом деле, нужно приобрести некоторый навык или же иметь особый талант, как правило — врожденный.

Я медленно вдыхаю и выдыхаю, заставляя себя расслабиться и не вспоминать. Нужно думать о более важных вещах, нежели жалость к себе прошлой. Будь я умнее, просто отказалась бы от задания, но тогда в моей дурной голове бродили мысли только о погибшем Олеже, и я согласилась бы на что угодно, чтобы отвлечься и принести пользу. Дура. Наивная, романтичная идеалистка, считающая себя умной, опытной и циничной. Впрочем, мое мнение о себе за последние годы не изменилось. Самомнение выветрилось. Теперь я хорошо знаю, что на каждую умную девочку найдется злобная, опытная ведьма.

Пожалуй, единственная, кого я ненавидела больше, чем мужа — мою свекровь. Госпожа Эвелин Шеруда. Она обладала небольшой склонностью к Тьме, которая, впрочем, не позволяла ей пройти посвящение. Рисковать жизнью она не стала, предпочтя другой путь. И посвятила жизнь тому, чтобы отыскать способ получить большую силу, а с ней и долгую жизнь вместе с молодостью. Ей почти удалось… По крайней мере в свои двести тридцать семь Эвелин выглядела далеко не старухой, хотя с ее изначальными способностями должна была уже увять. Тварь. Злобная стерва, помешенная на своем сыночке. Гадина.