Отравленные корни (СИ)

Мы спешим под крышу, оставляем лошадей, отстегиваем большую часть багажа и заходим в дом. Внутри все как прежде. Справа от входа стол, широкая лавка у стены, дальше открытый очаг, обложенный камнем, в углу рядом с ним на стене развешана утварь, а на полу стоит ведро для воды, напротив двери деревянная кровать, застеленная шкурами, и слева внушительных размеров сундук. Чары законсервировали жилище сразу после моего ухода. Ни пыли, ни грязи, ни даже затхлого запаха.

Сгружаем вещи и оружие на лавку.

— Надо принести воды и разжечь очаг, — говорю тихо, стараясь подавить раздражение. Мне не нравится присутствие мага. Хочется отгородиться от него, снова выстроить стену, за которой спокойно и можно спрятаться. Но сделанного не воротишь. Он видел слишком много, чтобы теперь поворачивать назад.

— Дым с внешней стороны не увидят? — уточняет боевик. Он развязывает браслет и кладет на стол, прикрывает глаза, впитывая ощущения дома. Прощупывает чары, изучает магическое поле. Все его манипуляции мне знакомы, они привычны любому магу с детства, но сейчас особенно раздражают.

— Нет, — отвечаю резче, чем следует.

Собственное бессилие сейчас бесит еще больше. День был слишком длинным, и выдержки мне не хватает.

— Ты права, — неожиданно говорит он. — Я действительно не чувствую чары. Только бытовые. На доме…

Выдыхаю. Напряжение, которое сковывало с момента выхода на поляну, проходит. Кое-что все же останется при мне.

— Займусь лошадьми…

На улицу мы выходим вместе, снимаем седла. Руки у меня трясутся. И Олеж забирает седло Сивого. Уносит их в дом, а я остаюсь чистить коней. Краем глаза наблюдаю, как он таскает воду под дождем. Из трубы на крыше вскоре поднимается дымок. С очагом боевик разобрался. Захожу внутрь — здесь потеплело — и лезу в сундук за кормом. Маг возникает рядом как-то незаметно. И это снова заставляет насторожиться. Слишком быстро я привыкаю к тому, что он так близко. Он забирает овес и уходит кормить жеребцов, подхожу к столу и распакую из сумок еду. Над огнем уже весит котелок с водой, добавляю туда сушеных трав и ягод из запасов. Не зря я все же создавала это убежище… Пусть и причины изначально были совсем иными.

Молча садимся есть. Странно, но с ним тишина не напрягает. Хотя я и чувствую некоторую недосказанность. То, свидетелем чего маг стал сегодня, не добавит мне уважения или стабильного положения в глазах светлых. Я не жалею об убийстве Филиппа, но не стоило делать его таким…

— Я не стану докладывать об убийстве, — он будто слышит мои мысли.

Смотрю ему в глаза, пытаясь прочитать их выражение. Снова безрезультатно…

— Спасибо.

Олеж кивает и возвращается к еде. Когда приступаем к чаю, я все же решаю ответить на невысказанный вопрос:

— Филипп учил Ивара боевой магии темных. Полтора года назад он демонстрировал ему применение проклятий, наложенных на оружие. Самое распространенное — темное пламя. Мы дрались, он ранил меня… в живот. Оставил здесь без помощи. Сказал, что ему интересно узнать мой предел. Ивар все видел. Он пообещал, если я выберусь, тренировки закончатся. А я сказала Филиппу, что убью его. — Мужчина отставляет кружку и сжимает кулаки. На его лице не меняется ничего. Выдержки действительно стало больше. Но что-то в его глазах говорит мне, что маг на грани собственного контроля. — Я выбралась. Вернулась. И больше Фила не видела. Я думала, Ивар услал его куда-то, и он погиб вместе с другими принявшими метку князя. А оказалось, что сменил покровителя…

Олеж долго выдыхает и сглатывает. Облизывает губы, прежде чем заговорить:

— Нужно обработать твои раны. Я принес воды, можно помыться. Сейчас еще схожу.

Он берет плащ, пустое ведро и выходит под разошедшийся дождь. Убираю со стола и споласкиваю посуду из ковша, выливаю грязную воду в окно. Набрать ведро в колодце можно довольно быстро, но что-то мне подсказывает, что светлого не будет долго. Помыться — хорошая мысль, тем более что следующая возможность представится нескоро. Грею воду в котелке. Перекладываю вещи в сундук на освободившееся место, достаю из него одну из настоек собственного изготовления, застилаю скамью шкурами с кровати. Ложе слишком узкое, чтобы мы могли спокойно спать вдвоем, кому-то придется лечь на лавке. Мехов здесь достаточно для тепла и комфорта, к тому же у нас есть плащи, в которых можно спать голым на снегу.

Снимаю жилет и рубашку. Сейчас, когда не нужно думать о еде и опасности, накатывает усталость и боль. Осматриваю руки. На коже проступили синяки, ссадины воспалились и некоторые еще кровоточат, левое запястье заметно распухло. Растяжение. Сначала надо все промыть, а потом обработать мазью — ее алхимики выдают объемами по пол литра на мага. Серьезные раны лекарство не исцелит, а мелкие вылечивает на раз. Завтра к утру все пройдет.