Отравленные слова

– Мартину Боррасу сейчас двадцать шесть лет. Живет с родителями, отец – кардиохирург, мать – владелица айти-компании. Семья владеет квартирой на улице Парис площадью двести тридцать квадратных метров. У него были три долгосрочные девушки и несчетное количество разовых развлечений на выходных. Ни одна девушка не продержалась дольше четырех месяцев. Постоянство не входит в число его добродетелей. Университет он тоже не окончил. Вот тут его оценки за второй курс бизнес-школы Esade. Кошмар. Потом, видимо, рассорился с родителями и добился своего. Бросил учебу, и дедушка нанял его к себе на работу: делать ничего не надо, а условия – будь здоров! Должность – финансовый контролер, компания продает инструменты, зарплата – две триста в месяц, плюс машина, телефон, да еще и обеды оплачивают. На работу ходит через раз, зато зарплату получает каждый месяц. Так родственники решили замаскировать его тупость. Денег у него куча, и он их тратит направо и налево. Сейчас у него тюнингованный «Сеат Ибица», на котором он ездит в родительский дом в Росас[9] – устроил там себе дом свиданий. Наведывается туда часто, почти каждую неделю. Сейчас только он один из всей семьи туда и ездит. Водит как попало, у него уже шесть баллов вычли за превышение скорости[10]. Тот еще транжира, накупает одежду, всякую чушь, дорогие подарки, ужинает в хороших ресторанах, платит за друзей в барах и позволяет себе любые капризы. К девятнадцатому числу каждого месяца деньги кончаются, и тогда он залезает в кредит. Восемь месяцев назад устроил скандал на дискотеке в Пуэрто-Олимпико. Был пьяный, возможно под кокаином, врезал парню, который хотел потанцевать с его девушкой. Я узнал слишком поздно, когда адвокат семейки уже вытащил его из участка и скандал замяли. Его родители очень осторожны, научились тут же заметать под ковер весь бардак, который устраивает их сынуля.

Тони Суреда подбирается, берет досье, начинает листать.

– Когда Боррас купил машину? – спрашивает он вдруг.

– Когда стал работать у деда, два с половиной года назад, – быстро отвечает Лосано. Ему приятно, что Суреда заинтересовался.

– Вам удалось поговорить с какой-нибудь из его девушек?

Лосано чешет в затылке, припоминает.

– Я позвал первую из них, Лауру Бускетс, на ужин в «Каль Пинчо» в Барселонете. Налил ей белого вина, и она без экивоков рассказала, что у нее было с Мартином. Так прямо всё и выложила, без купюр. Только секс, ничего больше, но с огоньком.

– Сколько она ему поставила? – спрашивает Суреда с коварной улыбочкой.

– Четверку с плюсом. – Лосано включается в игру. – Но в остальном ничего интересного. Не бил ее, не принуждал, не насиловал. Возил ее в Росас на мотоцикле, там они и развлекались. Она не была ни первой, ни единственной и знала об этом.

– Ловкий парень, – вздыхает Суреда, возможно, вспоминая старые времена и бытность свою фитнес-инструктором.

Будущий субинспектор не задает больше вопросов, так что Лосано достает досье второго подозреваемого. Ему даже заглядывать туда не требуется, он все помнит наизусть.

– Хесус Лопес, тридцать девять лет, ему в жизни везло меньше, чем Мартину Боррасу. Семь лет проработал учителем истории у Барбары в школе, уволен одним днем, когда поднялась суматоха, сразу после исчезновения. Не знаю, помнишь ли ты, на него чуть не завели дело за неподобающие отношения с ученицами, но никто не стал на него заявлять. Жена, правда, все равно подала на развод и три года с большим скрипом пускала его к ребенку. В итоге живет теперь с собакой в занюханной студии возле рынка Сан-Антонио, репетиторствует за копейки, подрабатывает в школах учителем на замену, наблюдается у психиатра. Но ведь пить таблетки и сидеть по выходным перед телевизором в квартирке с повышенной влажностью и плесенью – это не преступление.

Суреда хмурится, зажав в руке оба досье.

– Они все еще под наблюдением? – спрашивает он.

Лосано вздыхает.

– Денег на это давным-давно не выделяют. Я сам продолжал наблюдение и вносил данные в их досье. Я был уверен, что рано или поздно кто-то из них проколется и я наконец его поймаю, поэтому и продолжал следить за ними, осторожненько, по выходным.

Тони Суреда не произносит ни слова, но Лосано догадывается, что тот не станет тратить время на неоплачиваемую слежку за подозреваемыми. Он чересчур занят своей математичкой, фитнесом и солярием. В его возрасте Лосано и сам, возможно, не стал бы этим заниматься.

– А вы что думаете? – спрашивает вдруг Суреда, вопросительно глядя на него.

– Что думаю я? – повторяет Лосано, чтобы выиграть время, слегка сбитый с толку откровенностью паренька.

– Какие аргументы за и против каждого из них? Почему вы считаете, что убийца – один из них? Почему вы так в этом уверены? Вы стреляный воробей, старый солдат, но я не понимаю, почему, по-вашему, убийца в конце концов обязательно проколется.