Отравленный исток

— Иди, Земко, — беспардонно перебил его князь. — А мы тут с воеводой всё обговорим. Искре передай, что всё хорошо будет. Пусть не печалится.

Староста, последний раз предупреждающие глянув на Хальвдана, поклонился Кириллу и вышел. Звенящая тишина пронеслась по чертогу и окутала тяжестью всех сказанных ранее слов.

— Я знаю о тебе и Младе, — спокойно продолжил правитель чуть погодя. — Но жениться на Искре ты должен.

— С какого перепугу?

— А с такого, что когда-то это должно было случиться. Ты уж давно не мальчишка. И к тому же сейчас в княжестве положение не располагает к ссорам со старостами. А уж тем паче, с тривичами. Их слишком много.

— А вдруг это всё же не мой ребёнок? — сощурился Хальвдан. — А ради этого я должен пятки старосте лизать? Как смерд какой, которому великую милость оказали?

— Пятки лизать не надо, — Кирилл сдвинул брови. Видно, спор начинал его утомлять. — Наоборот, девица пригожая тебе сапоги снимет. Да и ночи с ней проводить уж верно не хуже, чем с Младой. Тебе не всё равно ли?

Паскудная улыбка, совсем незнакомая, изогнула его губы. Нарочно ударить решил, ведь понимал прекрасно, что воительница не абы кто. Не очередная девица на ночь. Знал: для Хальвдана она теперь всё равно что жизнь. И издевался. Кто — друг или Корибут?

— Не всё равно, — только и ответил Хальвдан.

Дальше спорить бесполезно. Кирилл окинул его неспешным взглядом. И ясно стало, как белый день: ему плевать. Сейчас важнее дружбу с тривичами сохранить, ведь Земко не последний из старост, и голос его вес имеет. А коль дочерью его пренебречь, так осерчает, как пить дать.

— Готовься к свадьбе, — отрезал князь после недолгого молчания. — А зажимать по углам можешь кого угодно. Жена, верно, тебя не остановит.

Хальвдан не стал больше ничего говорить, просто ушёл. И понимал, прекрасно, что, по совести, князь прав. Сейчас мир в княжестве сохранить нужно. А то Рыси из-за смертей в Беглице волнуются. Древнеры сгоревших в пожаре родичей оплакивают. По сравнению с этим брошенная с ребёнком старостова дочь не стала бы большим горем. Но могла упасть на чашу весов людского спокойствия последней гирей.

И всё же душу рвало на части. А осознание долга перед князем и Земко не помогало унять смятения.

Он вышел во двор, надеясь найти там Младу. Лишь вернувшись и дав себе короткий отдых, она вернулась к обучению отроков. Сказала, что ей так спокойнее становится. И сестру легче ждать. А парни соскучились по воительнице и будто нутром чуяли её возросшую силу.

Она и правда оказалась там. Пока суд да дело, дождь прекратился, и на обласканный солнцем двор снова высыпали кмети. Нынче тренировка отроков неведомо почему собрала вокруг много зевак. Странно, даже мастера сгрудились у ристалища — посмотреть.

Оказалось, Млада там вовсе не наставляла кого-то из мальчишек. Она схватилась с одним из кметей — без оружия. Просто на кулаках. Дружинник уже взмок и явственно пошатывался от усталости. А воительница пружинистой походкой обходила его сбоку, и глаза её сверкали почти так, как раньше: лишь ушла из них былая холодность.

Кметь, переведя дух, снова кинулся к ней. Млада увернулась, подскочила и, обхватив ногами его шею, в падении опрокинула парня на землю. Прижала коленом, сдавив шею.

— Всё, хватит, — смеясь, выдохнул тот и поднял руки.

Все уж давно знали, что уступить воительнице в поединке вовсе не зазорно. Кто-то из услужливых отроков подал Младе полотенце. Она сдёрнула со лба плетёный ремешок, что не давал волосам попасть в глаза, и промокнула лицо.

Хальвдан подошёл и наклонился к ней, следя взглядом за побеждённым кметем, что уже делился впечатлениями о поединке с товарищами, поглядывая в спину воительнице.

— Нам бы, хорошая моя, перемолвиться с тобой с глазу на глаз парой слов. Важно очень.

Млада вскинула брови и, бросив полотенце на ограду ристалища, молча пошла к дому. Хальвдан чуть выждал и отправился за ней, ловя на себе ехидные, а то и завистливые взгляды кметей.

Когда он вошёл в горницу Млады, то едва не обомлел. Даже застыл на мгновение, открыв дверь, но затем поспешил закрыть её.

Млада стояла к нему спиной в одной рубахе, которая была чуть короче мужской. Подол едва доходил ей до середины бедра. Солнце подсвечивало ткань, давая в полной мере насладиться всеми изгибами её тела. И Хальвдан не мог оторвать взгляда от длинных крепких ног Млады, хоть видел их уже не раз, не раз гладил и не раз они тесным кольцом обвивали его. Из головы моментально вылетели все слова, что он хотел сказать, к которым готовился после встречи с Кириллом. А сейчас чувствовал только, как нестерпимо поёт желанием кровь.

Хальвдан шагнул ближе, Млада бросила на лавку только снятые порты и повернулась к нему.

— Ты что-то хотел мне сказать? — она едва заметно улыбнулась.

Да какие уж тут разговоры. Хоть небо на голову падай! Хальвдан старался не слишком уж жадно оглядывать Младу, не задерживаться слишком долго на вздымающейся под тонкой рубахой груди.